— Не поддамся тебе! — кричал он. — Нет! Нет!
Он долго бежал куда-то, не разбирая дороги, проваливаясь босыми ногами в снежные наметы. Мороз хватал его за уши, давил на плечи и грудь, мешал дышать.
В тот же день Петька надолго слег в постель.
Прилетевший на самолете врач, старичок с ершистой бородкой, определил, что у мальчика нервное потрясение и жестокая простуда. Он оставил для больного ворох пакетиков с порошками и таблетками, столько же советов матери и, прощаясь, обнадежил Дарью:
— Не отчаивайтесь, уважаемая мамаша. У мальчика крепкий организм. Поправится.
Выздоравливал Петька медленно. Тяжелый недуг отнял не только силы, но и разучил его улыбаться. Для маленького человека будто совсем исчезли детские забавы. Он никогда не вспоминал об играх и не тянулся к ним.
Как-то к нему в гости пришла Марийка. Она разложила на постели больного принесенные с собой коробочки, баночки, тряпки, куклы, фантики, несколько блестящих игрушек с елки, большую розовую раковину.
— Теперь будем устраивать клетки, — предложила она и подала Пете свою любимую куклу: — На, это тебе. Бери же.
Но Петька безучастно глядел на Марийкины безделушки, и на конопатый лоб его легли две черточки-морщинки.
Зато мальчик сильнее потянулся к матери, на каждом шагу останавливая ее новыми и новыми вопросами.
— О папке ничего больше не слышно?
— Пока нет.
— А у тебя еще есть наколотые дрова?
— А что?
— Вот я скоро выздоровею и наколю их, до весны чтобы хватило. Ладно?
— Ладно, — соглашалась мать.
Однажды Петька подозвал мать к своей постели, поглядел прямо в лицо ее серьезными округлившимися глазами и, облизав вялые губенки, спросил:
— А ты, мама, не будешь выходить замуж?
Этот вопрос и рассмешил Дарью и в то же время заставил задуматься над тем, что незаметно, как-то сам собой, вырос сын и с ним теперь надо считаться. Ей было приятно это открытие.
К весне мальчик встал на ноги, и Сторожевы переехали в Громкозваново, на квартиру к вдове Лидии Павловне Скомороховой.
VII
Опять был апрель. Властное солнце победно ломилось во все земные дела. Большое село, с домами, улицами, огородами, тополями, захлебывалось солнцем. Пели весенние песни горластые петухи. На завалинках уже давно согрелась прошлогодняя пыль, и в ней сладко нежились куры и пурхались воробьи.
Во дворе нового Петькиного дома разлилась большая лужа, и, чтобы не замочить ног, все ходили к крыльцу по завалинке, разбивая и растаптывая ее. Петька сразу заметил этот беспорядок в хозяйстве. Он отыскал на конюшне измазанную навозом лопату, выскоблил, вымыл ее и принялся пробивать дыру в подворотне, чтобы выпустить воду со двора в уличную канаву. В тени забора снег заледенел, и его пришлось бить колуном. У Петьки рубашка вымокла от пота, на бледных щеках проступил румянец.
Наконец вода хлынула по ледяному руслу. Журча и всплескивая, она падала в кипевшую канаву и уносилась вниз, к речке Крутихе. Петька, опершись на лопату, глядел на мутный поток вешней воды и наслаждался теплом, воздухом, любовался своей работой. Вдруг откуда-то прилетел меткий снежок и сшиб Петькину шапку прямо в канаву. Пока он доставал ее, рядом, в воду, упало еще три или четыре снежка: они забрызгали его лицо, шубенку.
Петька распрямился и увидел на заборе соседнего дома трех мальчишек. Они весело смеялись, засыпая новичка ехидными словечками:
— Эй ты, кырыш, умылся?
— Гля, ребя, он рыжий. Ха-ха!
— Рыжик-пыжик, Рыжик-пыжик.
Особенно измывался старший из мальчишек, очевидно, заводила. Он, длиннолицый, широко открывал большой рот и пел:
— Рыжик-пыжик съел кота от усов и до хвоста.
Петька подхватил на лопату мокрого снегу и швырнул в него.
Мальчишка визжал и яростно ругался, сметая с одежды снег. Потом спрыгнул на землю, прищурил глаза и пошел на Петьку.
— Дай ему, Костя, под нюх.
— В канаву рыжего!
Все ждали, что новичок бросит лопату и спрячется за воротами. Но тот стоял. У ребят, что сидели на заборе, даже прошли мурашки по коже. Что-то будет? Костя любит драться: он дерзкому врагу не спустит.
— Кхы, — неожиданно выдохнул Петька, как пружина, метнулся на Костю и головой сбил его с ног. Потом отступил шага на три и угрожающе предупредил: — Морду в кровь исхлещу. Не лезь.