– Фу, Агат! – прикрикнул на него Василий и улыбнулся Маше. – Пошли на дегустацию меда.
Он открыл дверь в сторожку и девушка послушно последовала за ним. В помещении было уютно. Возле маленького застекленного оконца стоял сколоченный из толстых досок стол, на котором было несколько тарелок, наполненный янтарно цвета медом ковш и полбулки хлеба. У боковой стены расположился топчан, устланный сеном. На стене висело одноствольное ружье, а под потолком фонарь «летучая мышь», на полу дымарь и рамки. Сторожка была наполнена густым запахом меда и луговой травы.
– Хорошо у вас здесь, – подала голос Дремова.
– Хочешь, оставайся на несколько дней. Дед будет довольный.
– Дед, а ты?
– Само собой разумеется.
Маша почувствовала симпатию к Василию. У него были карие глаза, темные волнистые волосы. Рукава на светлой в синюю полоску сорочке были закатаны.
– Присаживайся, – пригласил он гостью к столу и торжественно провозгласил. – Приступаю к выполнению дедушкиного приказа.
Он подал девушке ковш.
– А если бы Степаныч не приказал?
– И тогда бы ритуал состоялся. Быть на пасеке и не отведать настоящего меда. Это невероятно.
Солнечный, янтарный мед струился, заполняя дно тарелки. Они макали хлеб, озорно переглядывались. Девушка ловила на себе его теплые взгляды и чувствовала, что нравится.
– Я помню, что ты однажды уже приезжал в село, – сказала она, одарив его нежным взглядом. Василий словно впервые увидел ее зеленые с голубым оттенком зрачки, пушистые ресницы, не знавшие косметики. Маша обходилась без туши и красок, на которые так падки городские девицы. Была искренна и естественна. Ей очень шло к лицу белое в желтый горошек платье.
– Да, я действительно, будучи зеленым подростком, приезжал в село. Но это было давно, лет пять-шесть назад. Время очень быстротечно.
– А теперь?
– Теперь взрослый, – ответил он.– В апреле стукнуло двадцать один. А тебе?
Он прикоснулся к Машиной руке, с опозданием поняв, что такой вопрос женщинам задавать нетактично. Дремова не обиделась, лишь прошептала:
– Угадай?
– Семнадцать?
– Нет.
– Тогда восемнадцать?
– Да.
– Так ты невеста. Пора и замуж, – произнес он и увидел, как таинственно заблестели девичьи глаза, на щеках полыхнул румянец. Опустила голову, потом смело вскинула ее и призналась. – Так ведь женихов нет.
– В город тебе надо ехать, – посоветовал Василий и невольно задержал взгляд на девичьей фигуре. – Там от женихов отбоя не будет.
– У тебя там тоже есть невеста? – неожиданно спросила она.
– Знакомые девчата, вместе учимся, развлекаемся на студенческих дискотеках, но постоянной подружки нет, – ответил он.
– Что-то не верится, – засомневалась Маша и приподнялась со скамейки. – Спасибо за угощение, чудесный мед.
– Не скромничай, ешь еще. Это натуральный продукт.
– Очень сладкой и соблазнительной стану. Пчелы налетят и ужалят,– пошутила девушка.
Прошлась по сторожке и присела на топчан. Повертела в руке увядшую ромашку, прикоснулась к прикладу ружья:
– Стреляет?
– Нет, – отозвался Василий. – Дед ружье для пущей храбрости держит. Говорит, что окрестные пацаны иногда озорничают, норовят улей разворотить и соты стащить, словно косолапый. Вот и меня на помощь призвал. Одному с пчелами скучно время коротать.
Они вышли из сторожки. Солнце стояло в зените, полыхало июльской жарой. В тени стога чутко дремал Уголек. Благостное затишье царило вокруг. Горизонт тонул в золотистой дымке, лишь за поросшим шиповником и терновником косогором виднелись крыши села. За сторожкой на небольшой поляне в несколько рядов расположились выкрашенные в синий и желтый цвета ульи.
– Сейчас бы водицы ключевой, – пожелала Дремова. – Ой, вспомнила. Бабушка говорила, что смородина утоляет жажду. Здесь поблизости ее заросли. Помню с девчонками бегали собирать ягоды.
Василий слушал ее и радостное чувство теплилось в его сердце.
– Пошли, – поманила она. Парень разбудил Уголька и велел стеречь пасеку. В сторожке отыскал туесок и пошел рядом с Машей.
– А туесок зачем? – поинтересовалась она.
– Деда хочу угостить. Он заботу ценит.
– Кем ты будешь, когда кончишь институт?
– Историком, стану преподавать в школе.
– Рассказы сможешь писать?
– Для этого нужна божья искра, талант, призвание.
– Я страсть, как люблю рассказы. Особенно с элементами мистики, —призналась девушка.– А вот писателя видеть не довелось.
– Обыкновенные люди, – ответил он. – Приходилось видеть и слышать на творческих вечерах.