Защемило сердце у Григория, когда он читал эти строки. Стыдно стало. Сколько раз обещал приехать, а мать ведь ждет, все надеется повидать своего старшего Гришутку.
Резкий толчок остановившегося поезда прервал размышления Клинцова. Подхватив чемодан и сумку, он поспешил в тамбур вагона. На перроне было немноголюдно. Григорий положил вещи на скамью, огляделся. Многое за семь лет его отсутствия изменилось в райцентре. Но все так же шумят, подняв в синее небо раскидистые ветви, старые тополя. Их потрескавшиеся и побуревшие от времени стволы не обхватишь руками. За тополями спряталось желтое здание станции, когда-то единственная достопримечательность поселка.
Они то, эти старые тополя, особенно запали в память Григория, будто старые близкие друзья, с которыми он так давно не виделся. Клинцов скинул с плеч пиджак, расслабил узел галстука. Было довольно жарко, в воздухе плыл запах разогретого асфальта. Очень хотелось пить и Григорий решил утолить жажду мороженым. \
Он пробился через толпу ребятишек. Стоящая к нему спиной женщина с высокой прической темных волос взяла стаканчик мороженого, отсчитала медь. Григорий невольно обратил на нее внимание. Что-то в покупательнице показалось ему знакомым и близким. Сквозь поток мыслей он все же услышал мягкий, нежный голос женщины.
Она поблагодарила продавщицу, и, когда обернулась, его глаза встретились с ее глазами. Она на мгновение задержалась, смущенная улыбка тронула ее губы. Григорий, позабыв о мороженом, молча глядел на женщину. Уже не надо было напрягать память, явь дорисовала облик: тонкие дуги бровей, карие, несколько строгие глаза, особенно сильно когда-то запавшие ему в сердце.
– Оля, это вы? – наконец произнес он.
– Я, – улыбнулась она. – Узнали, Гриша?!
Продавец с любопытством глядела на странного покупателя. А ребятня наседала: «Тетенька, мне одну порцию». «А мне две», – звучали детские голоса. Зазвенели кем-то просыпанные монеты. Все это урывками доносилось до слуха Клинцова. «Как же так, ведь прошло восемь лет, а она совсем не изменилась. Все также мила и скромна», – думал он. Неосознанное чувство утраты нахлынуло на сердце.
– Оля, вы сейчас домой? – справился Григорий с волнением. И прежде чем она ответила, увидел в сумке, которую держала в руке, маленькие детские сандалии. В сердце что-то оборвалось, хотя брат три года назад писал, что Оля вышла замуж, но Григорию не верилось. Он хотел было спросить о сандалиях, но счел это бестактным. «Теперь у нее и фамилия другая, – подумал он. – Оля Лиханцева. Звучит красиво».
– Да, я живу все там же, – ответила женщина. – Решила в поселке по магазинам походить. Так увлеклась, что опоздала на свой автобус, теперь придется хоть до Чапаевки доехать, а дальше через поле пешком напрямик в село Новый Мир.
Григорий хотел было помочь ей донести до автобуса покупки, но с сожалением поглядел на свои занятые вещами руки.
– Вы что же, прямо с поезда?
– Да, с поезда Москва – Керчь.
– Говорят, в Москве спасу от дождей нет? – слегка склонив голову, спросила она. – Грибов должно быть много?
– Людей тоже не меньше, – рассмеялся Клинцов. Автобус был до отказа заполнен людьми. Они с трудом протиснулись в заднюю дверцу. Выехали на шоссе. В салоне было душно от разгоряченных тел. Шумно, как в растревоженном улье. Григорий старался оберегать Олю от толчков. На заднем сиденье какой-то длинноволосый молодец с гитарой срывающимся голосом тянул песню о мальчике, который хочет в Тамбов.
– Нам бы до дождя успеть, – услышав отдаленные раскаты грома, озабоченно вздохнула Лиханцева. Сказала как-то буднично и просто. Отчего на душе у Григория сделалось хорошо. Не было тех условностей и напряженности в отношениях, к которым он привык у себя на работе, в городе. Он возвращался домой и приходили воспоминания.
Рядом стояла совсем еще молодая женщина, которой, как и ему, когда-то было и шестнадцать лет. В Чапаевке они вышли из автобуса. Попутчиков до Нового Мира не оказалось.
Проселочная дорога вела через ощетинившиеся желтой стерней убранные поля. По металлическому мостике, переброшенному через ров – дренаж, по дну которого бежал ручеек, они продолжили путь по проселочной дороге. Вдоль нее еще несколько лет назад зеленели плантации виноградников с черными, фиолетовыми и янтарными гроздьями ягод. А ныне после корчевки кустов выращивают пшеницу, ячмень, овес и другие зерновые растения. Кое-где еще возвышались копны свежей соломы. Туфли Григорий сразу же покрылись серой пылью. Он истосковавшимися глазами оглядывал деревенские пейзажи.