Забравшись по грудь в воду, на ощупь, сдирал с камней черные ракушки с желтыми моллюсками внутри. Наполнял ими садок из мелкоячеистой сети. Увлекся занятием, словно охотой за грибами.
Вдруг услышал за спиной громкий плеск воды. Обернулся – бамбуковое удилище, выгибаясь, трепетало от туго натянутой лески, которая, того и гляди, лопнет, как струна. Поплавок то уходил на дно, то пробкой выпрыгивал на поверхность. Наверняка, крупный пиленгас или кефаль попалась, подумал я, предвкушая сюрприз. Быстро выбрался на берег.
Потянул на себя удилище. Увидел голову змеи. Она извивалась на леске. Я вытянул ее на сухую из водорослей подстилку. Как это ее угораздило клюнуть наживку? Пригляделся – из ее рта торчит голова маленького бычка и представил себе ситуацию, которая возникла в воде. Бычок первым попался на крючок, а когда его выследила и атаковала змея, он, удерживаемый леской, не смог от нее спрятаться под камнем. Поэтому бычку суждено было стать живцом.
Оказавшись на суше и, обуреваемая инстинктом самосохранения, змея, изловчившись, выплюнула едва живого бычка. Быстро скользнула в расщелину между выбеленных солнцем камней и через минуту я увидел над поверхностью воды ее черную головку. Надо сказать, что змеи, увлеченные охотой, очень чутко реагируют на движение на берегу.
Стоит только наклониться, чтобы поднять камешек, или взмахнуть рукой, как она исчезает в глубине и нескоро появляется в нескольких десятках метрах от прежнего места. Поднял, как мне показалось печально взирающего фиолетовыми зрачками бычка в награду за его стойкость, пережитый стресс и дарованный мне сюжет, выпустил его в воду. Шевельнув хвостом и плавниками, он спрятался под поросшим зелеными водорослями камнем, над которым промелькнула шустрая рыбешка – игла. Так по воле случая я из рыболова превратился в «змеелова».
Забросил удочку и на его поплавке устроилась стрекоза, решившая, что он предназначен для посадки в воде, нечто вроде микро-буйка для насекомых. Вовремя снялась, когда поплавок ушел под воду.
ТОПОЛИНАЯ ГРУСТЬ
«Закрывается тополь взъерошенный серебристой изнанкой листа», – эта строка из стихов Николая Заболоцкого, точно передающая детали, всплывает памяти, когда я вижу, как налетевший с моря ветер —норд-ост, раскачивает верхушки растущих у берега тополей, треплет листву. Но в эту пору она не серебристая, а золотая, как сверкающий бисер, нанизанный на тонкие нити. Вдали белые буруны на ультрамарине воды с шумом обрушиваются на прибрежные, выбеленные солнцем и солью камни и разбиваются на тысячи ярких осколков.
Время от времени к причалу, что за Бочаркой, подходят сейнеры за очередной порцией горючего. Иной раз включенная на полную громкость радиостанция, доносит в обрывках кратких рапортов и фраз накал осенней путины, когда в сетях и трюмах трепещет живое серебро – хамса, килька, тюлька и другие дары Азовского и Черного морей.
Пустынен некогда оживленный берег. Выгнутой подковой с цепью поросших с выгоревшей желтой травой холмов, он спускается к голубой чаше бухты. На ближних склонах видны сиреневые и иссиня—фиолетовые соцветия. В небе тонут печальные крики чаек и бакланов, планирующих вниз и на гребни волн, накатывающих от таманского берега словно вестники милой России.
Иду вдоль стройной шеренги тополей. Осень разводит акварели. Солнце подожгло лучами листву и она вспыхнула оранжевым пламенем. Порывистый ветер срывает и кружит в воздухе, бросает на дорогу словно горсть отчеканенных монет. В выцветшем ситце неба потянул караван перистых будто высеченных из мрамора облаков.
Тополь словно ракета на стартовой площадке, устремлен ввысь. Трогаю ладонью его шершавый ствол, прислушиваюсь. Ему жаль расставаться со своим парчовым нарядом. Он вздрагивает и шумит натужно в предчувствии листопада. Но ветер-забияка не может понять тополиной печали. И подобно тому, как весной в воздухе кружил тополиный пух, так нынче осыпает землю листьями.
Тишиной окутана улица Цемслободки, а прежде здесь по дороге к живописному берегу шли любители рыбной ловли и морской купели. Тогда морской плес манил теплынью и даже не смущал усыпанный камнями берег, где на мелководье среди бархатистых водорослей угрожающе чернели приросшие к камням ракушки мидий.
Я увидел идущих к морю ребятишек. В руках у них удочки. Рядом юная рыбачка в красной косынке, словно посланница щедрой осени.
ПОДСОЛНУХ