- Хожу. А что мне делается?
- Погоди. Я же тебя у нас на заводе видел. Ты что, устраиваешься? А то я ведь "поговорить, где надо, могу. К нам не каждого возьмут.
- С какой такой стати станете вы обо мне беспокоиться?
- Ну как же. Я твоего отца знал.
- Не стоит трудиться. Я уже устроился.
- Это молодцом. Куда же, в какой цех?
- Я в космос отправляюсь.
Игнат Трофимович насупился.
- Не смешно.
В самом деле, смешного мало. Лешка топтался, не уходил.
Игнат Трофимович нетерпеливо посматривал поверх крыш на раскинувшийся на взгорье завод. Пришел посмотреть, как его домна после аварии выдаст чугун.
Давным-давно, когда задули взорванную немцами домнуЛёшка тогда еще был маленьким,-мать по вечерам приводила его сюда: с Торговой всего лучше видно, как идет расплавленный чугун.
Игнат Трофимович, не глядя на него, сказал ворчливо:
- Знаешь, что я тебе скажу? В мои времена молодежь была моложе теперешней. Когда мы его строили. - Он кивнул в сторону завода.
Представить себе трудно, что завод стоит здесь не вечно. И вообще, когда это было, то, о чем говорит Игнат Трофимович? Невероятно давно. В доисторические времена.
- Работали мы, ни с чем не считались. Хоть, с питанием было тяжело, никто не обижался, как сейчас иногда обижаемся, когда все есть. Чувства у нас были, можно сказать, высокие.
Игнат Трофимович свой жизненный путь считает единственным святым путем. А разве Лешка что-нибудь имеет против, разве он возражает?
- Ты скажи, какой к тебе еще подход надо -иметь, чтоб ты начал наконец честную жизнь?
- Это можно, это нам ничего не составляет. - И вдруг смутился от того, что глупо кривляется перед человеком, которого уважает.
- Я пошел, - сказал Лешка.
- Как хочешь, - с сожалением сказал Игнат Трофимович. - А то поглядел бы, как чугун пойдет. Теперь недолго осталось.
- Времени нету.
Он спускался вниз по Торговой, и ему было жаль, что не простился С.Игнатом Трофимовичем. Увидятся ли теперь?
На каждом углу сидели бабки с мешками подсолнуха. Поворот на мост к заводу. "Все сейчас тут по-другому, чем было ночью.
Вот взорванное немцами здание. Он увидел Баныкина- раньше, чем тот окликнул его. Баныкин прохаживался по тротуару в соломенной шляпе, надетой слегка набекрень,
Жужелка вернулась под вечер домой, так и не дождавшись Лешки. Было ясно, что и здесь, во дворе, он не появлялся. Может быть, бежал куда-то, спасаясь от милиции. Иногда ей каэалось, что все это бред какой-то. Но зачем же тогда пиджак и сверток? Каких только глупостей он не наговорил, а сам уже точно знал, что не вернется.
Жужелка держала перед собой раскрытый учебник, но сосредоточиться не могла. Она смотрела на фаянсового кота, стоявшего на комоде, и ей хотелось реветь. Ведь в брюхе у этого чучела немало рублей, а Лешка где-то ходит голодный. Она вышла и села с учебником на крыльцо напротив ворот, чтобы увидеть его, если он все-таки появится.
Полинка несла ведро с водой, придерживая от ветра подол платья. Она опустила ведро на землю около Жужелки.
- Что ж ты не зашла вчера? Я ждала.
- Да так, - безучастно сказала Жужелка. - Не смогла.
Полинка подняла ведро и пошла, громко напевая.
В эту минуту в воротах показалась девушка, та самая, что была вчера в парке со Славкой. Жужелка вскочила, и девушка, заметив ее, приподняла приветственно руку.
- Здравствуй.
- Здравствуй,- тихо сказала Жужелка.
- Как удачно я тебя нашла. А я думаю: сюда мне или в следующий дом?
- Так ведь там тир.
- Угу. Смотрю: тир. Я и вернулась. Значит, сюда. И смотрю: ты.
- Да, я!
- Ты здесь живешь?
- Ну да.
- Виктор просил тебе сказать, что он тебя ждет.
Жужелка не шелохнулась. Как это он может думать, что она пойдет к нему?
Девушка взяла у нее из рук раскрытый учебник.
- А после экзаменов что ты будешь делать?
- Сдавать буду в институт. В медицинский, - механически ответила Жужелка.
- Да? А я не стала. - Девушка вернула ей учебник. - Чтоб не расстраиваться. Лучше не надо.
Жужелка смутилась и посмотрела на нее.
- Ты не надеешься?
- Зачем? Какая от меня польза науке? Я ж не Циолковский и не Павлов.
Жужелка промолчала. Она не могла утверждать, что от нее будет польза науке.
- Ты почему идешь в медицинский?
- Я давно решила. И мама настаивает.
- Вот, вот. Мама! Они ведь пожили,-сказала девушка низким голосом. - А мы? Нам тоже жить хочется. Для тебя что дороже всего? - вдруг спросила она.
- А для тебя?
- Для меня? Сидеть и смотреть, как деревья растут или там как люди проходят по улице.
- Ну уж! - возразила Жужелка.
Девушка показалась ей вдруг немолодой и неразвитой, и было странно, что за минуту до того ей представлялось, будто девушка знает о жизни что-то такое, чего она не знает.
Девушка спросила:
- А для тебя?
Дороже всего? Любовь. Разве это выговоришь? И потом, что такое любовь? Может, она не способна испытать ее? Может, она просто синий чулок, скучная недотрога?
- Самое главное? - Она неловко засмеялась. - Ну, сдать завтра химию. И в институт, конечно, поступить.
- Тебя, наверное, не примут. Берут в первую очередь тех, кто работал уже. Потом - мужчин, А не девчонок-десятиклассниц.
Она все знает, и голос у нее какой-то бесстрастный, расслабленный. Но при всем том она вовсе не желала уколоть Жужелку, сделать ей неприятное. Жужелка это почувствовала. Она нисколько не обиделась. Посмотрела открыто в лицо девушки.
- Это он тебя специально послал?
- Виктор? Ну да. Я же тебе сказала: просил, чтобы ты сейчас пришла.
- Прямо сейчас?
Борьба в душе была совсем короткой.
- Это он, наверно, должен что-то сообщить мне о Лешке, - сказала она строго, хотя девушка была нелюбопытна, она ни о чем не спрашивала.-Я просто не знаю, где он может быть.
У него ведь/большие неприятности. Вернее даже, несчастье.
Только я не могу тебе ничего сказать. Ты не обижайся,-пожалуйста. Девушка слушала, расширив глаза. - Лешка абсолютно честный человек. Понимаешь? Абсолютно! Это просто несчастье, что/так случилось...
Девушка смотрела на нее, расстроенная. Она подперла ллдоньюЯеку и качала головой, став сразу похожей на самых обычных женщин вроде матери Жужелки.