- А я думала, в склепе - гробы и в них мертвецы. Я так боялась заходить сюда, - шепотом сказала девочка, которая вне школы всегда ходила в брюках, и прохожие принимали ее за мальчишку.
Все сразу в склепе не могли поместиться. Заходили по очереди, стараясь не шуметь, не нарушать вековой мертвой тишины. Сквозь весенние полуголые ветви с липкими, еще не развернувшимися листочками видно было далеко вокруг: могилы, ухоженные заботливыми руками близких, с покрашенными оградами, присыпанные песком или гравием дорожки возле памятников, надгробий и крестов, и могилы, заброшенные нерадивыми родственниками, с провалившимися плитами, поваленными оградками, заросшие прошлогодним бурьяном, превратившиеся просто в бугорки, по которым пролегали тропинки.
Походили вблизи склепа Саратовкиных. Прочли на одном памятнике надпись: «Лукерья Ивановна Попова. Родилась 13 мая 1799 г. Умерла 4 июля 1837 г.»
- Надо же! - сказал Никита. - Даты жизни и смерти Пушкина!
Все остановились как зачарованные.
Кладбище навевало незнакомую грусть, заставляло заглядывать в обреченность любой человеческой судьбы. Хотелось поскорее вырваться отсюда, забыть эту обреченность, как умеет забывать о ней любой человек, особенно в молодые годы.
- Никакой могилы младшего Саратовкина здесь нет. Пошли, ребята, - сказала Лаля.
- Нет, подожди. Старик сказал: «Возле батюшки», - не согласился Семен. - Он говорил так, словно знал. Вы еще побродите тут, а я его позову. Нет, пусть лучше сбегает кто-то из девочек.
Лаля с Натальей торопливо пошли по чуть заметным тропинкам на дорогу, ведущую к дому кладбищенского сторожа.
Старика они встретили у ворот. Он волочил тяжелую жердь и, узнав девочек, положил ее на землю, рукавом отирая с лица пот.
- Не приметили, однако? - сказал он и, широко шагая, направился к склепу Саратовкина.
Девочки молча припустились за ним.
- А это что? - сказал он.
И вдруг все увидели заброшенный, когда-то покрытый дерном холмик, прижатый вплотную к черному мрамору склепа. В изголовье холмика был вбит неровный странный камень, и, только приглядевшись, можно было различить на камне слова: «Народный учитель Саратовкин Николай Михайлович». Дата рождения и смерти вместе с камнем опустилась в землю. Мальчишки, вспомнив, как это делают в подобных случаях взрослые, стянули с голов кепки. Постояли молча.
- Ребята, - вдруг сказала Наталья, склоняясь над могилой. - Сюда кто-то приносил цветы.
На сухой траве действительно лежал высохший букет. Вернее, следы того, что когда-то было букетом цветов: почерневшие стебли, облетевшие головки цветов и лоскут полинявшей ленточки.
- И не раз кто-то приносил сюда цветы! - воскликнул Никита. - Смотрите, вот сухие букеты. Раз, два, три, четыре…
Наталья спросила у сторожа, кто же это приносит цветы.
- Не слежу… Людей по кладбищу ходит много, - ответил тот.
- Товарищ сторож! А вы последите. Мы очень просим вас, - сказал Семен. - Это так важно для нашей школы.
- Для истории города тоже, - вставила Наталья.
- У меня времени нет заниматься школой и городом. На это учителя есть и горисполком. Они деньги не зря получают, - сердито ответил сторож и ушел.
- Вот тоже тип! Все на деньги мерит! - презрительно фыркнул Семен. - А зарабатывает побольше нашего Грозного. Знаю я! Могилу поправит - гони монету.
- Однако как нам быть дальше? - сказал Никита. - Как отыскать того, кто навещает могилу, ведь, наверное, этот человек хорошо знал Саратовкина.
- Ясно как, - сказала Наталья. - Надо установить дежурство.
- С ума сошла! - ахнула белокурая Аэлита. - Этот человек может месяца через три прийти, и не известно, в какое время.
- Дежурить три месяца, - твердо сказала Наталья. - Дежурить полгода. Год, наконец! Вот, например, сейчас остаюсь я дотемна. К ночи никто на могилы не ходит. А завтра с восьми утра будешь ты до половины дня, - обратилась она к Аэлите.
- Нет, она совсем сумасшедшая! - всплеснула та руками. - А в школу кто вместо меня пойдет? Бабушка?
- В школу все мы пойдем, кроме тебя. А про тебя скажем, что ты заболела. Выделим от класса представителя проведать тебя и уроки сообщить.
- Да. Другого пути нет! - торжественно сказал Семен. - И Николаю Михайловичу пока ни слова. Разведаем все, тогда материал поднесем на блюдечке!
И Наталья осталась на кладбище.
Не выпуская из виду могилу Саратовкина, она ходила по тропинкам, останавливаясь и читая надписи. Вот ухоженная могила с маленьким памятником. Вокруг аккуратно посыпано гравием. В оградке скамейка и зачем-то стол. С фотографии, вставленной в памятник, озорными глазами глядит десятилетний мальчишка. Добрая улыбка освещает хорошенькое личико. «Володя Сыроежкин». Еще в прошлом году он вот так глядел. Так улыбался. А теперь лежит под этим холмиком, и горько оплакивают его родители, может быть, сестры, братья. Как несправедлива судьба! Наташе стало грустно. Стало страшно. Ведь когда-то и над ней вырастет вот такой же холмик. Кто знает, когда?