— А может, все еще отстает культурное обслуживание?
— Нет, не это…
Планом социально–экономического развития района намечается построить за годы пятилетки 10 домов культуры на 3070 мест, завершить централизацию государственных массовых библиотек в районе и охватить библиотечным обслуживанием 62 процента населения.
— Уже централизовали…
Здесь не названы еще искусственные пруды. Помните, как женщина в Лучесе сказала? «А ребятишкам и вовсе рай, целыми днями в пруду. Это вам не в бассейне, тут ни хлорки, ни другой дезинфекции, тут родниковая водичка». Да, тут и спорт, и отдых, и красота. Тут искупаться можно и позагорать, на берегу с удочкой посидеть и природой полюбоваться.
Что ни деревня здесь, то обязательно пруд, живописно огибающий деревню или расплескавшийся внутри ее, у дороги или в луговой тишине за околицей, за перелеском. А кое–где и вовсе каскад прудов. Приложил человек руки — и на месте оврагов, заросших дурными травами да крапивой, заплескались озера, окаймленные лугами и лесочками. В озерах карп жирует, а на камышовых островках дикие утки, вовсе не дичащиеся: с посвистом проносятся прямо над головой, озорно крякнув. Аисты по берегу погуливают, лягушек посматривают — живут на больших липах среди деревни, а за добычей сюда летят. Говорят, аисты в здешних местах поселились недавно, когда пруды построили. Одного я увидел рядом со стадом, в нескольких шагах от пастуха. Казалось, протяни пастух палку — и достанет. Но мысли такой у него не возникало и они стояли, посматривая друг на друга, будто спрашивая что, брат, скучновато одному? Потом пастух закурил, а аист начал прихорашиваться, намокшие перья чистить да распрямлять их клювом.
— Один почему–то. Обычно парой они, — проговорил Илья Самойлович.
— Может, ребятня?.. — Но не успел я договорить отчаянную мысль свою, как увидел и второго. Он стоял на бугорке и без всякой опаски наблюдал за мальчишками, что–то затеявшими на берегу пруда. Нет, он не остерегался их, они не гоняли, не обижали его ни за деревней у пруда, ни у гнезда в деревне.
— На сегодняшний день у нас по району уже построено 67 таких водоемов, — сообщил Илья Самойлович, работавший в этих краях сначала рядовым учителем, потом директором сельской школы, заведующим роно, а теперь вот уже несколько лет — заместителем председателя райисполкома. Поэтому знает район, как председатель колхоза свои поля: где и что находится, где и что строится, да и в каком состоянии стройка. И частенько мы не заезжали в правление, в контору, не искали руководителей хозяйства («А зачем людей от дела отвлекать?»), ехали сразу на ферму, на ту или иную стройку.
— В среднем если брать, — продолжал он, — то каждый пруд около четырех гектаров занимает… Те, что в нынешней пятилетке построим, побольше будут — еще 36 прудов, гектаров по десять каждый.
— И везде есть рыба?
— Почти что в каждом. Строим по проекту, одновременно с дорогой: где через овраг — там насыпь одновременно и плотиной служит. Так что и без затрат особых.
И действительно, наш путь много раз пролегал по насыпи вдоль пруда, обсаженного ивами, мимо рыбаков и стаек домашних уток и гусей.
— А цель какая? — спросил я Илью Самойловича.
— Ну как тут сказать… Природа, рыба, красота. Как говорится, где вода, там и жизнь.
— Не жалуются у вас подростки, у пруда сидя, что плавательных бассейнов нет в деревне?
Засмеялся Илья Самойлович:
— Случается…
Однако вернусь к причинам ухода из деревни. О заработках поговорим. На заработки в селе теперь разве только лентяй может пожаловаться. Но и он не жалуется. При мне зашли к председателю колхоза молодые супруги, из города приехавшие. Про квартиру спросили.
— Будет квартира, — ответил председатель.
Про заработки поинтересовались, если он слесарем пойдет, а она — дояркой. Ответил председатель ей:
— Кто плохо работает, то рублей 150 получает, а кто хорошо, то и 300, и 500 в месяц.
Улыбнулись супруги: мол, ничего себе. И оба подали заявления о приеме в члены колхоза.
Нет, председатель нисколько не «загнул», он назвал обычные средние заработки. Через день я разговаривал с дояркой, которая, случается, и по 700 рублей в месяц получает. Но доит она 100 коров. И на ферме с 4 утра до 11 часов ночи. За это время руками переносит до полутора тонн молока. Переносит пусть и не на большое расстояние, но все же и рукам и пояснице чувствительно. И так изо дня в день, без выходных и отгулов.
— Все бы хорошо, да трудно, — заключила она свой рассказ.
Эти слова напомнили мне другую встречу и сходный разговор — на юге Херсонской области, в Чулаковке. Давным–давно село это не пользуется шефской помощью. Помощью не пользуется, но и выходных дней не знает: ни в поле, ни на ферме. Туго и с отпусками.