Словно уловив мои мысли, Иван Иванович проговорил:
— Уборкой кустарника здесь не обойдешься. В основательном лечении земля нуждается.
— И какой ваш диагноз?
— Диагноз ясен, избыточное увлажнение всей территории. А вот способ эффективного лечения найдем лишь после того, как геодезисты дадут нам необходимые топографические данные, а изыскатели изучат физическое строение подстилающих грунтов, режим поверхностных и подпочвенных вод, их химический состав.
Предупреждение шофера сбылось: машина села, и, кажется, прочно. Не помогла и раскачка, лишь глубже загрузли колеса в податливый грунт. А от деревни–то мы далеко отъехали. Одно теперь утешало — свежий след вездехода. Это, по утверждению начальника партии, ехавшего с нами, след буровой установки, которую нам и нужно разыскать где–то в этих болотах. Что ж, пошли своим ходом. Надеялись, что геологическая бригада где–то рядом и мы скоро услышим гул бурового станка.
Но след уводил нас все дальше и дальше, а вокруг — тишина, не нарушаемая даже птичьим писком Видно, и пичуги избегают таких мест, не селятся.
Иван Иванович все чаще спрашивал начальника партии о местонахождении бригады, а тот, смущаясь, говорил виновато
— Они же долго не стоят на одной точке, двадцать — тридцать минут — и дальше едут.
Вскоре след вывел нас на выкошенную косами поляну, по которой машина проехала не один раз, и все в разные стороны. Дорофеев высказал предположение, что буровая упиралась вовсе в непроезжее болото, возвращалась, чтобы в другом направлении через кустарник пробиться. Но куда теперь нам податься?
Начальник партии оставил нас и скрылся в кустарнике, пообещав найти и вернуться вместе с бригадой. Вернулся, но один, вовсе виноватый Иван Иванович молча посмотрел на него, потом сказал:
— Пошли в деревню, трактор просить…
И вдруг за кустами зародился неровный звук мотора. Прислушались. Где–то шла, буксуя, машина. Она явно приближалась к нам. Так и есть, машина мелькнула в просвете между дальними кустами, но направлялась совсем в другую от нас сторону. Начальник партии ринулся в этот просвет с отчаянным криком И крик вопреки нашему неверию, достиг слуха геологов. Машина, догадались мы по звуку, остановилась, а вскоре снова увидели ее в просвете — двигалась к нам!
Мы смотрели на машину, на которой покачивалась ферма буровой установки, на геологов (трое в кабине один на буровом станке) и улыбались, будто родных встретили или долгожданных гостей. Иван Иванович сразу же и представил их: тот, что за рулем — буровой мастер, он же и шофер. Рядом с ним инженер–геолог, он же бригадир. С ними двое рабочих.
Оказалось, они сюда и ехали, но не хотели через кусты ломиться, двинулись в объезд Где–то здесь должна быть очередная буровая точка
— Тогда работайте, — сказал Иван Иванович.
Инженером–геологом оказалась молодая девушка, которую я принял издали за мальчишку Забыл что перед поездкой сюда Иван Иванович подвел меня к институтской доске Почета, указал на одну из фотографий и сказал. «Вот к ней и поедем». Я прочитал. «Римма Нуховна Зайнетдинова, инженер–геолог». Нет, на фотографии она была старше и не такая щуплая.
Римма вытащила из полевой сумки карту, нашла место, где мы стояли. «А точка для бурения вон в тех кустах». И двинулась туда. За ней, как телок за хозяйкой, тронулась и машина: через корявые кусты, растущие вовсе не на сухом месте а на мхах. Нет, ни один шофер, привыкший к асфальту, не решился бы сунуться в это явное болото. Однако на лицах изыскателей не обнаруживалось никакой тревоги, хотя под ногами была не почва а моховая податливая подушка.
Точкой оказалось крохотное болотистое «окно» среди кустарника. Здесь справляли свои хороводы комары, голодные и настырные. Однако буровики не замечали их, работали хоть и молча, но каждый взгляд бригадира, каждое движение бурового мастера вызывали ответные действия членов бригады. Действия до того слаженные, что казалось, не работают, а забавляются: без той злости, какую испытывает человек к надоевшей, однообразной и трудной работе, без усталости на лицах, в охотку. И что меня еще поразило, так это отсутствие грязных пятен на одежде: чистые, опрятные, хотя бур и поднимал из болотистых глубин текучую жижу самых разных расцветок и составов. Бур поднимал, а они пробы брали, подавая их «к столу» геолога, на брошенную тут же фанерку. Каждый знал общее дело так же хорошо, как и свое, поэтому исполняли операции четко, ловко и быстро, понимая друг друга, что и рождало ощущение забавы, а не работы.