Ты, дорогой, во главе корпорации,
А я тебе не гожусь в подметки,
Меня не удержал, но остались акции,
Тебя пусть любят другие тетки
Кашалот ревел, подзывая свою кашалотиху.
КО-РО-ВИ-НА продолжала находиться в поэтическом трансе:
Я всю жизнь была без пластики,
Я тебя натурально любила,
Но обошла тебя и, словно ластиком,
Из себя навсегда тебя удалила.
Зал плакал, как израненный смертельно кашалот гарпуном китобоя Настасии КО-РО-ВИ-НА:
Сделаю пафосную мордашку,
Губки слегка оттопырю,
Изображу для тебя милашку
На первые года четыре.
41. Посвящение мужчине.
После шоу Настасия с нетерпением спросила у Сашки:
– Ну как?
Сашка вспомнила про одного из космонавтов, который прожил на орбите почти год. Он каждый день писал ей стихи и читал по несколько раз в день одно и то же. С тех пор у нее были сложности с восприятием любой поэтической формы, но она прекрасно помнила, насколько важно в коллективе поддержать друга:
– Людям, главное, твои стихи нравятся. Мне кажется их больше, чем пять миллионов.
– У меня еще есть такие, которые прям, ну, не для всех. Совсем личные. Посвятила человеку, с которым в отношениях была долго. Начальником моим был. Хочешь прочитаю? Беременным же полезно слушать музыку и стихи.
Сашка не успела ничего ответить, как Настасия объявила:
– Моему мужчине посвящается
Потом прокашлялась и начала:
Я запрещаю вам себя чморить,
Не смейте, слышите, не смейте,
Никто не сможет заменить
Вас в этой жизни круговерти…
– Чувствуется, что очень жизненно.
– Да, да, ты правильно подметила. Меня за это и любят. За то, что прямо в точку и за жизнь. Называют иногда Розенбаумом в юбке или Шнуром для женщин. Я, кстати, понимаю тебя. Мне тут один предложение сделал. Я ему отказала, а он смотри, что написал.
Она открыла на телефоне вкладку:
– Я наверно специально
Стихи писать начну,
Чтобы стать знаменитым.
Детей с этой дурой зачну,
Сала не ей не хватает,
Она на угоду толпе
Херню каждый день сочиняет,
Которую хавают все
Сашка засмеялась.
– Ты чего?
– Да так, вспомнила.
– От кого беременна?
– Да нет, другое.
– Все, нам пора спать. Режим. Нужно засыпать не позднее шести утра. Для кожи так полезнее. Завтра будем с этим твоим красавчиком разбираться.
– Только он не мой.
– Толик, значит, так Толик.
Сашка поежилась от холода:
– Слушай, я кроссовки кажется у бара забыла.
– Ты где остановилась? Ясно, нигде. Ночуй у меня, а завтра все решим. Космическое утро лучше земной ночи. По-моему красиво получилось? А?
42. Переодеться.
В комнату, где спала Сашка, ворвалась Настасия. Она раздвинула глухие шторы, увидела Сашку в кресле:
– Слава богу, что здесь кровать не разворотила. Пора уже по-человечески спать, Саня.
– Я не спала. Я всю ночь переписывалась с потенциальными отцами будущего ребенка. Все согласились. Только трое в отказе. Один жены испугался, другой мужа
– А еще?
– Третий англичанин и принципиальный чайлдфри.
– Я смотрю, там у вас наверху все, как у нас здесь. Что в остатке?
– Восемь.
– Было шесть.
– Я вспомнила еще четверых.
Настасия бросила Сашке одежду:
– Нужно одеться прилично. Все, я теперь тебя продвигаю. И персональный стилист твой, и агент. Представляешь, как продвинемся, КО-РО-ВИ-НА и КОСМОНАВТ ПРЯНИК.
Сашка развернула вещи, подняла с пола палетки:
– Это не кроссовки и без липучек. А это вообще безразмерная фигня. На кого я буду похожа, по-твоему?
– На современную, нормальную и земную телку.
– Да не хочу я быть телкой земной.
– Ладно, не будь. Просто переоденься. У нас свидание с этим твоим Толькой. Нашла его и договорилась. Объяснила ему, как смогла. Я помогу тебе раздвинуть его рамки привычного. Не все потеряно. Мне показалось, что он на меня как на женщину реагирует.
Сашка нехотя встала с кресла. Настасия оценивающе оглядела ее:
– Фигурка у тебя класс. Ты такой красоткой после космоса стала?
– Вообще-то гены у меня. И я там, – показала наверх пальцем, – с дорожки не слезала.
– Ладно. Завтракаем, космонавтка.
– Космонавт. А пряники остались еще?
– Сдались тебе эти пряники. Мы же в Казани. Пробуем местную кухню, идем в треугольничную.
43. Совещание в воскресение в шесть утра в Центре подготовки полетов.
В зале заседания собралась две сотни человек от «всех заинтересованных сторон». Из них кто-то дремал, кто-то зевал, кто-то спал с открытыми глазами. В воздухе витал запах выходных – смесь перегара, одеколона, дыма от сигарет и костров шашлыков. Двери резко и с шумом открылись, прогнав сонливость у сидящих. В зал вбежал Пригожин и занял место в президиуме: