— Заткнись, — оборвал я. — Продолжай — укажи рукой на него. Приглашай его в Рай. Давай же, или я сломаю тебе руку!
С несравненной грацией Лорна протянула руку к Иерарху, и ее совершенная серебряная рука плыла, сверкая драгоценными камнями. Ее игра отдавала дилетантизмом, но публика была не слишком взыскательной. Потрясенный Иерарх просто окаменел у подножия своего золотого трона. Вокруг него застыли не менее пораженные жрецы.
— Скажи: идите, Рай ожидает вас, — прошипел я.
— Идите, Рай ожидает вас, — проворковала Лорна.
Иерарх встретился со мной взглядом. Он слегка пожал полными плечами и прорычал на малескианском несколько фраз, которым дядюшка Джим никогда меня не учил. Но Он проиграл. У него не было выбора. Он не мог разоблачить Лорну перед всеми. Медленно и тяжело он двинулся к нам, Джаггернаут до конца.
На дороге лежал опрокинутый мной стол, но он не обращал на него внимания, уверенный, что стол будет убран. И это действительно было сделано. Иерарх даже не взглянул под ноги. Я чувствовал, что под застывшей маской лица шла лихорадочная работа мысли. Впервые в жизни он был в растерянности.
А я знал, как поступить. Все оказалось так просто. Я оказал Кориовлу ту помощь, о которой он просил, дальнейшее в его руках. У него есть друзья среди жрецов, и эти друзья состоят в его организации. Если Иерарх исчезает, у Кориовла появится возможность захватить власть и посадить на этот отвратительный золотой трон одного из своих ребят.
Я мог для него сделать только это, но это — не так уж мало.
Глава 18
Стоя перед сияющими Земными Вратами, мы представляли собой весьма живописную картину. Лорна и я, сопровождаемые жрецами, готовыми схватить нас по первому же слову Иерарха, и сам Иерарх, при всей своей мощи и величии, не способный спасти себя. Момент был великолепен. Я был безмерно горд своей выдумкой.
Иерарх пожал плечами, прокашлялся и заговорил вполголоса, но затихшие на площади люди отчетливо слышали каждое его слово.
— Честь велика, но я не достоин ее. — Ему, вероятно, нелегко было произнести подобное вслух перед всеми, но это был лучшее, что он смог придумать.
— Вы слишком смиренны. В Раю полагают — вы более чем достойны, — нашептывая я, и Лорна разносила эти слова над толпой.
Он скрипел зубами. Я собственными ушами слышал этот скрежет. Окинув помост взглядом, в котором злоба и надежда сменяли друг друга, он опустил глаза. Никто из жрецов не шевельнулся. Видно, не нашлось никого сообразительнее его. Вдруг слабая надежда озарила его лицо.
— Раз так, пойдемте, — воодушевленно сказал он. — Пойдемте вместе.
Он повел нас во Врата. Сначала я не чувствовал подвоха, но, сообразив, что не склонный к смирению Иерарх, намерен вежливо пропустить нас вперед, я понял: он не собирается следовать за нами.
— Лорна, скажи: Рай удостаивает вашего Иерарха чести первым пройти через Земные Врата.
Лорна кивнула и громко повторила вслух.
На помосте возникло неожиданное напряжение.
По рядам жрецов прошел шепоток. Они в ужасе уставились на Иерарха, а тот словно окаменел. Опять произошло нечто, о чем я не знал. Но знал он. И знали все жрецы.
Я посмотрел на Врата. За окном по-прежнему сияли огни Нью-Йорка, значит, все в порядке Я ждал.
Иерарх смотрел на Земные Врата и бледнел на глазах, а я все не соображал, в чем дело. Конечно, ему не хотелось покидать Малеско, где он был верховным правителем, но реакция была слишком эмоциональной для человека такого склада.
Мне пришло в голову, что он может просто повернуться ко мне лицом и отказаться идти. И что делать в таком случае? Я был уверен, что он так и поступит. В один момент даже показалось, что он оборачивается: я увидел, как он замешкался, собираясь с силами перед тем как повернуться.
Кажется, толпа это тоже почувствовала. Она по-прежнему представляла собой единый организм, и колебание Иерарха скоро передалось ей. Они не желали, чтобы он остался. Они не позволят ему остаться.
— Прощайте! — очень вовремя прокричал хриплый голос у самого помоста.
— Прощайте! — подхватили другие голоса, и потолок задрожал от дружных усилий людей поскорее распрощаться со своим властелином.
Он повел печами под одеждами, по-бычьи повернул голову и окинул полным отчаяния взглядом ряды лиц.
— Прощайте! — сказал он стиснув зубы. — Фламманд, помоги… ааа! Гиперион, сделай что-нибудь! Гиперион, я тебя сожгу!
На помосте никто не шевельнулся, а в зале набирали силу решительны крики прощания. Никто из жрецов не решался осмотреть Иерарху в глаза.