— Запомните! — громко объявляет маленькая толстушка, дежурная медсестра. — Стаканы в палате не оставлять. Они нужны другим.
— Молодец! — Оливия хлопнула сестричку по плечу. — А где, скажи, ты спрятала мою тарелку с сырыми овощами?
Новая пациентка, Мария Хансен, стоит в конце длинного коридора и пытается сориентироваться. Смотрит в окно на краны и бульдозеры — это клиника ведет строительство.
Молодой месяц, острый и прозрачно-фиолетовый, висит наискосок над крышами, глядя на мерцающие огоньки города.
Мария оборачивается и смотрит вдоль длинного, с низким потолком коридора. Он тих и темен. Вдоль стен стоят шкафы, столики на колесах и составленные штабелями стулья.
Как раз слева от нее палата № 0. Затем следуют № 1, № 2, № 3, № 4 и № 5. Больше палат здесь нет.
За нулевой палатой расположены туалет и душевая. Затем идет малюсенькая чистенькая кухонька. А затем дежурка за стеклянной дверью.
Мария осторожно стучит в стекло и кивает акушерке, склонившейся над историями болезни.
— В чем дело?
— Не дадите ли чего-нибудь от кашля? Так першит в горле!
Акушерка берет ключ, висящий на цепочке у нее на поясе, и отпирает настенный шкафчик с лекарствами. Маленькая лампочка бросает свет на узкие полки, заставленные стаканами и пузырьками из темного стекла.
Мария тыльной стороной ладони вытирает рот и ставит стакан на стол.
— Сколько здесь больных?
— Сейчас человек, наверное, двадцать. — Акушерка смотрит на нее. — Какой у тебя срок?
— Восьмой месяц. По виду гораздо больше, да?
За дежурной идет смотровая и лаборатория, где проводятся всевозможные исследования, стекла и дверь здесь матовые, а дальше, наверное, моечная. С маленьким круглым окошечком в двери.
За моечной — кладовка и еще один туалет.
Последняя комната по правую руку — прямо возле входной двери — маленькая гостиная.
Мария заглядывает в нее.
Четыре женщины смотрят телевизор. При этом они вяжут, курят, сосут шоколад и успевают еще болтать без умолку.
— Ты вообще-то спрашивала?
— Нет. Боюсь показаться дурой.
— Да ну, не дрейфь. Чего ж им не ответить? Давай я помогу тебе составить вопрос.
Около семи часов захлопали входные двери в конце коридора. Посторонние люди в темной зимней одежде — взрослые и дети — растекаются по разным палатам, и нянечки с ног сбились, добывая вазы для цветов, которые несут посетители.
Угловатая остроносая женщина, затянутая в узкое демисезонное пальто, в очках с толстыми стеклами, открывает дверь нулевой палаты. Остановившись у раковины, она перебегает взглядом с одного лица на другое.
— Привет, мам.
— Здравствуй, Линда.
— Надо же, выбрала все-таки время навестить!
Демисезонное пальто присаживается на стул возле кровати. Молчание. Но сколько можно молчать? Худенькой рукой Линда разглаживает одеяло, придумывая, о чем бы заговорить. Ей очень хочется быть поласковее, но она не знает, как начать.
— Тут вот яблоки, — говорит мать, глядя сквозь толстые очки куда-то в стену, мимо Линды.
— Как там отец?
— Да ничего.
— А Анкер?
— Теперь все в порядке.
Как всегда, оставаясь наедине с матерью, Линда испытывает только мучительную неловкость и отчужденность.
Муж Гертруды врывается в палату, как порыв ветра, концы клетчатого шарфа трепещут за спиной.
Он наклоняется к Гертруде и что-то шепчет ей на ухо.
— Ха-ха-ха! Не может быть!
— Ей-Богу! Сама увидишь…
Одной рукой он обнял Гертруду за плечи, в другой держит каталог фирмы обоев.
— Как вот эти, нравятся?
— Да, пожалуй. А что тогда в столовую?
Девушка в длинношерстной афганской дубленке расположилась на кровати Марии в самом изголовье. Близко наклонившись друг к другу, они оживленно перешептываются. Девушки так похожи, что не может быть никакого сомнения — это сестры.
Только у Оливии, как всегда, нет посетителей. Но она, как ни в чем не бывало вяжет, поднося вязанье к самым глазам. И хотя настольную лампу она повернула так, что свет падает прямо на ее рукоделие, она все-таки упускает петлю и чертыхается.
В каждую тумбочку встроено радио. Сделано это так, что слушать можно только через наушники. Мария пробует, как оно работает, находит первую программу, ложится в наушниках на подушку и закрывает глаза.
…с вьетнамским рисом продолжается. Силы Национального фронта Освобождения Южного Вьетнама недавно заняли четвертый районный центр в Южном Вьетнаме. За последнее время они освободили многие населенные пункты. На очереди уничтожение опорных пунктов, которые Сайгон до сих пор использовал как исходные позиции для попыток захвата освобожденных территорий. Боевые действия ведутся в основном в дельте Меконга и в окрестностях Сайгона, потому что именно на этих территориях, граница между которыми очень неустойчива, власть находится в руках Временного революционного правительства Южного Вьетнама и правительства Сайгона. Между тем урожай риса…