И в ее нынешнем положении особенно нравится ей то, что у нее есть свободное время. Что над ней не висит бремя ответственности и она впервые в жизни может позволить себе спокойно размышлять.
Она долго лежит, наслаждаясь тишиной и вглядываясь в темноту.
19 декабря, четверг
В гинекологическом кресле, в помещении за дверью с матовыми стеклами, лежит Карен-Маргрете. На спинке стула висит ее халат в крупных цветах. Сбоку на маленьком столике она видит разные инструменты — зеркало, щипцы, стакан с тампонами, пульверизатор.
Она лежит на спине, высоко поднятые и разведенные в стороны ноги в белых больничных носках покоятся на специальных подставках. Слышно, как зав. отделением натягивает резиновые перчатки и медсестра кладет на живот пациентки свою легкую прохладную руку.
Врач, глядя в потолок, вводит средний и указательный пальцы правой руки во влагалище, ощупывает матку, шейку матки. Левая его рука скользит по поверхности живота. Осторожными движениями прощупывает он ребенка.
Карен-Маргрете старается расслабиться. Она обращает взгляд вверх и чувствует, как все ее тело наливается тяжестью. Дышит ровно и спокойно. Рука врача в ее влагалище словно куда-то отдаляется, и вдруг, к своему изумлению, она ощущает вспыхнувшее где-то глубоко внутри острое чувство блаженства.
Врач вполголоса обращается к медсестре. Она отмечает что-то в карточке.
— Так, спасибо, вы можете встать.
Он стягивает перчатки и листает исписанную историю болезни.
— Вам сорок один. А вашему мужу?
— Пятьдесят два.
— И это будут ваши первые роды. А прежде вам случалось забеременеть? Нет. Здесь вот записано, что раньше вы не беременели.
— Мы представить себе не могли, что нам так повезет, — шепчет она. — Мы оба так счастливы!
— Случаются ли у вас головные боли или головокружения?
— Да, иногда кружится голова.
— А тумана в глазах не бывает?
— Нет, но иногда вдруг начинает болеть голова. Такая противная сверлящая боль.
Его карие глаза улыбаются пациентке. Она благодарно улыбается ему в ответ.
С тех пор как Карен-Маргрете убедилась, что беременна, она только и думает о своем животе. Каждый Божий день. С утра до вечера. Что там внутри. Как оно выглядит. И хорошо ли ему там.
Она была счастлива. У нее прибавилось сил, и на работе она успевала больше, чем раньше. Живот был округлый и упругий. Врач был ею доволен. Кровяное давление несколько повышенное, но состав крови вполне удовлетворительный. Почки в порядке. Никакой отечности. Изредка побаливает голова. А вообще все показатели в норме.
Как это приятно, когда все в норме!
Так было до известного момента. Затем вдруг появились отеки, сначала на щиколотках, а спустя пару дней — и повыше. Слегка поднялось давление, и в моче появился белок. Вокруг нее захлопотали. Не страдает ли она мигренями? Да, случались приступы.
И вот ее положили на сохранение, и на табличке над кроватью появилась надпись «токсическая беременность».
Но сама Карен-Маргрете абсолютно спокойна и уверенна. Ничто не может поколебать ее радость и надежду. Ей должны помочь. И все будет в порядке.
— Если хочешь, я с удовольствием буду присутствовать при родах, — сказал ей муж.
— Ты серьезно говоришь?
— Конечно. Решай сама, как тебе лучше, а я со своей стороны готов…
— Я ужасно хочу, чтобы ты был со мной. Мне это очень поможет. И потом, мы, значит, будем вместе во всем, с самого начала.
Карен-Маргрете вешает свой цветастый халат на спинку стула у кровати, смотрит на свою соседку, семнадцатилетнюю Конни из Хундестеда.
Конни спит. Одеяло вот-вот соскользнет у нее на пол. Карен-Маргрете осторожно поправляет его.
В дверь заглядывает медсестра.
— Вам надо принять фенемал — пятьдесят миллиграмм.
По коридору, скрипя, продвигается большая тяжелая тележка с книгами. Ее тащит высокий молодой человек со светлой бородкой, а замыкает шествие пожилая дама в очках и белом халате, она подталкивает тележку сзади. Тележка останавливается у большого окна перед нулевой палатой.
— Не хотите ли чего-нибудь почитать?
— Спасибо, у меня есть, — говорит Линда, поспешно хватаясь за свою «Роман-газету»: еще навяжут какое-нибудь занудство.
— А вы?
— Мне читать нельзя, — говорит Оливия. Она по обыкновению вяжет, держа вязанье перед самыми глазами.
— Есть у вас что-нибудь про роды? — спрашивает Мария.
— Да-да. Вот, пожалуйста. Книжка называется «Психопрофилактика родов». Ее написала одна из наших здешних акушерок.