Остывшие желания — как это грустно звучит, и все-таки страшного тут ничего нет. Я не думаю, что Стуре мне изменяет, но могу и ошибаться, может, когда-нибудь, на каком-нибудь празднике он и согрешил. Но даже если и так, хотя не думаю, ведь всегда трудно представить себе, что у твоего мужа кто-то есть, но, допустим, он иногда согрешит, однако, если дело дальше не зайдет, я переживать не буду. Я знаю, о чем говорю, на себе испытала, с Хеннингом. Несколько раз. Все получилось неожиданно, я как-то пришла к ним, он был дома один. Мы всегда были добрыми друзьями, впрочем, с моей стороны это было немножко больше, чем дружба. Я только не думала, что и с его стороны тоже, подвела меня моя интуиция. Или я просто не знала, что если мужчины приветливы и улыбаются женщине, то это то самое и есть? Но так или иначе, а нам было очень хорошо, мы старые друзья и могли ничего не опасаться, для меня это было почти то же самое, что спать со Стуре. Хеннинг все время гладил меня по щеке, я находила, что это смешно, но трогательно. Не знаю, повторится ли это. Если повторится — хорошо, а не повторится — тоже неплохо. Но в любом случае я знаю: как бы приятно это ни было, все равно это ничего не значит. Это останется нашей с Хеннингом тайной, мы с ним будем чуть больше, чем просто друзья. Хеннинг к этому относится так же, как я.
Я, конечно, не собиралась спать с мужем своей лучшей подруги, и я все время думала о Дорис, и тогда, и после. Но именно потому, что ни Хеннинг, ни я не придаем этому большого значения, мне кажется, что и она должна отнестись к этому, как мы. И все-таки я понимаю, что не права, недаром я ничего не рассказала Стуре.
Остывшие желания — мне трудно объяснить, почему на самом деле это не так грустно, как кажется. То, что от них остается, похоже на тепло от кафельной печки, в которой огонь уже потух. Конечно, какой-то интерес из жизни уходит, но ведь нельзя иметь все. По крайней мере в одно и то же время. Я решилась на тот поступок только потому, что это был Хеннинг, которого я хорошо знаю, с другим бы я не решилась, да и где бы я взяла этого другого. То же можно сказать и про Хеннинга. В отличие от Стуре, он никуда не ездит без Дорис, им хорошо вместе во всех отношениях, я это знаю. Если ей станет известно про нас с Хеннингом, я сгорю от стыда, это точно. Но, пока она не знает, угрызения совести меня не мучают.
А Стуре? Я не скажу, что до конца изучила его, это было бы неправдой, но чем больше я узнаю его, тем больше он мне нравится. Мне нравится, как он относится к своей работе, я знаю, что он работает лучше многих. Он очень добросовестный, и ему самому это нравится, такой уж у него характер. Я как-то сказала ему об этом, и он мне ответил, что есть люди, которые вкалывают за двоих, а есть такие, которые только делают вид, что работают, таких земля родит в избытке, но он их за людей не считает. Дома Стуре вечно что-то мастерит, для него лучшее лекарство — это его ящик с инструментами, до книг он не большой охотник, книги — это по моей части. Стуре может мгновенно выйти из себя, вспылить из-за пустяка, но это не больше, чем искры от костра, однако он такой же злопамятный, как я. Только разве это недостаток? Не все ли равно — долго любить кого-то или долго не любить? Мало кто из людей вызывает у меня неприязнь, и эти люди мне не мешают, просто я не люблю их и мне не придет в голову дружить с ними. Я даже рада, честное слово, что не люблю некоторых людей, например Магду, свекровь Карин. Она мне ничего не сделала, но она такая… словечка в простоте не скажет. Впрочем, вся их семья строит из себя невесть что. У нас никогда не было открытых споров или ссор, но мы соперничаем, и от этого никуда не денешься. Я, как «старшее поколение», выяснять отношения не собираюсь, это было бы глупо. Мы встречаемся с ними в дни рождения или на других семейных праздниках, нам этого больше чем достаточно, и все идет тихо-мирно.