Эти ученые проявили заботу, когда им понадобилось усыпить медведицу и ее медвежонка, а как они горевали из-за того, что им пришлось застрелить медведя.
Кстати, насчет охоты. Стуре охотится не только на лосей, но также на косуль, зайцев, лисиц. Мне приходилось стрелять только в крыс, но я понимаю, почему люди находят в охоте удовольствие, а вот заколоть животное я бы не могла, я вообще не думаю, что среди женщин найдется много желающих резать скот, лично я могла бы, разве что, в случае крайней нужды, утопить котят. Все это лежит на Стуре. Ему это тоже не по душе, но что поделаешь. Теперь у нас, правда, кошки нет, но раньше была. Хеннингу, как и Стуре, не доставляет удовольствия топить котят, вот они и плодятся у него на скотном дворе. Прошлой весной мы с Дорис однажды заболтались возле скотного двора, ворота были приоткрыты, и кошки, заслышавшие голос Дорис, вышли наружу. Сперва одна, потом две, и так друг за другом вышли тринадцать кошек! Но Стуре помогает Хеннингу резать овец, слава Богу, они оба не такие чувствительные, как Ёран, который, по словам Ингрид, чувствительный, как женщина. Не хотелось бы мне увидеть, как они рыдают, припав к стене хлева и закрыв лицо руками, после того, как закололи свинью или барашка. Это неприлично!
Я так хорошо понимаю и так люблю Стуре только потому, что мы женаты уже очень давно. А если бы я бросила его в свое время, если бы все-таки вышла замуж за другого? Это все равно что не дочитать книгу до конца. Книга может быть и не особенно хороша, но многие книги вначале кажутся скучными, а вчитаешься — и уже не оторваться. Если Бу и Карин сейчас разойдутся, они не дочитают свою книгу. У мужа, с которым живешь давно, есть свои преимущества, перед ним не нужно казаться лучше, чем ты есть, можно делать, что хочешь, и не очень обращать внимание на его слова. Правда, Стуре никогда не вел себя так, как Бу, никогда не изменял мне с какой-нибудь смазливой телкой, вроде Сив, но кто знает? Если бы я была такой же «доброй», как Карин, и не воспитывала его, так сказать, кто знает, каким бы он сейчас был? Конечно, Стуре научил меня терпению, аккуратности и многому другому, но, если бы не я, он был бы куда более занудным и скучным. Он бы меньше интересовался людьми и не замечал бы красоту природы, если б не мои постоянные разговоры; и сомневаюсь, чтобы он мог балагурить так, как сейчас, и дома, и где угодно; балагурить и веселиться, раньше он бы никогда на это не решился, такой он был робкий и застенчивый. Но я всячески поощряла его и внушала, что он умеет развлекать людей не хуже других, даже если иной раз и сморозит глупость. Правда, у Стуре хорошая природа. Он человек надежный. Пожалуй, Бу именно этого и не хватает. Он только и знает, что хвастать и сваливать вину на других. Он не внушает доверия. Иметь с ним дело все равно что идти по мосту, который выглядит крепким, и вдруг провалиться. Но если провалились они оба, и Бу, и Карин, почему Карин ничего не сказала, не взбунтовалась, почему она молчит, все сглаживает и продолжает тянуть резину, ведь сама-то она знает, что половина досок уже прогнила, а вот ведь даже не пытается узнать, откуда Бу взял деньги на новую машину, которая стоила несколько десятков тысяч. Она боится, что опозорит Бу, если пойдет в банк. Так, мол, не поступают. А вот Бу «так поступает», но она только скандалит дома и ничего не предпринимает. Это все равно что подмести пол, а потом снова высыпать на него мусор. Беда в том, что они не воспитывали друг друга. Как будто после восемнадцати уже не надо воспитывать. Карин плакала, ссорилась и скандалила, Бу понял, что ничего другого ждать не приходится, хлопнул дверью и подался к Сив, теперь он ей жалуется, что дома у него ад и жена его не понимает. Но им нет еще сорока, до них еще не дошло, что ножницы не будут резать, если оба лезвия не будут острыми. Бу делает вид, что с его-то лезвием все было бы в порядке, если бы Карин помогала ему его натачивать, а если говорить о Карин и ее лезвии, так ей удобнее, чтобы вместо нее лезвие натачивал Бу.
Если они теперь разведутся, у каждого останется только одна половинка ножниц.
Неужели они думают, что у них, как у раков, вырастет по новой клешне?
Какое счастье, что у меня есть Стуре.