– Спасибо, – выдохнула она, с благоговением принимая дар.
– Иди! И да пребудет с тобой милость богов…
Черпнуть из истока
Колёсики судьбы
Ашхабад 2007г.
Сколько верёвочке ни виться, а кончику быть. Повторный эксперимент сексуальной эйфории усугубил дело. Разлука превращалось в пытку. Так промахнуться по всем мишеням, измазаться в каждой луже. Забыть про родных. Три дня не выходила на связь с дочерью, отделалась смской родителям по прилёту, ничего не ответила на сообщение Оли. Чтобы сидеть у разбитого корыта с саднящей раной в груди и паникой в голове. Алька опять отсутствовала, находясь на брифинге.
Она не слышала вопросов и ответов, не реагировала на удивлённые взгляды соратников по командировке, не замечала пристального внимания начальника пресс-центра, с которым вчера разговаривал Алексей. Импозантный мужчина из президиума хлопотал о ней в «Парламентском вестнике» и теперь мог дать отличиться с вопросом.
Но Алька стеклянными глазами глядела из пучины печали, куда так неосмотрительно влезла. Сегодня после обеда она вылетает обратно в Киев и главное доползти домой, а уже потом клеить разбитые осколки души. Жалость к себе переполняла. Действительно, ну что с ними всеми станется. Загорает сестрёнка на Средиземном море рядом с любимым мужем, а в этом сонном Харцызске никогда ничего не случается, ну просто вообще.
***
Сухая листва шуршала под ногами, а свинцовое небо грозило Харцызску дождём со снегом. Валюшка тащила пакеты из магазина, в полной прострации от унылой жизни. Бывшая одноклассница, соседка и тайная завистница сестёр Одинцовых, она подлила зелье в бокал Альки на сабантуе надеясь сорвать поездку в Киев. Ромка рассказал, что «победительница в номинации» едва держалась на ногах и выглядела как «зелёная глиста» на встрече с отцом Асеньки, но за призом всё-таки рванула.
План Валюшки рухнул. Напрасны ни свет, ни заря поездки в Моспино, мерзкие походы на кладбище и воровство свеч в церкви. Куча денег брошена на ветер! Ярость вылилась в погром. По дому всё летало, гремело и разбивалось. Мать боялась высунуть нос из своей комнаты.
Отвратное настроение сопровождало весь следующий день. На работе автоматически выполняла обязанности, зашла в магазин и поплелась домой.
Когда открыла дверь в квартиру, встретили темень и тишина.
– Ма, ты спишь? – негромко позвала она.
Зашла на кухню и остолбенела. В инвалидном кресле, запрокинув голову, лежала Тамара Ивановна без признаков жизни. На столе – недоеденные остатки торта, которым наделяли всех уходящих с празднования Алькиной премии. Рядом – коробка с инсулином, шприц. Пузырёк с остатками зелья, валялся под мойкой.
Вероятно, матери стало плохо после торта, а в инъекции вместо инсулина получила зелье.
Валюшка дрожащими руками щупала пульс, но тело почти остыло. Бесполезно прикладывала зеркало к носу, не в силах осознать происшедшее.
Если сейчас вызвать ментов, обвинят в смерти родительницы. Впопыхах уничтожала улики. Нужно «обнаружить» тело не одной. Стресс парализовал мысли. Мышкой прокралась из подъезда и свернула за угол.
От «доказательств» избавилась по пути на автовокзал, где обычно стоял в ожидании клиентов Ромка. Он, привычно, трепался в компании таксистов. Вынырнула из-за угла автобуса, будто только оттуда вышла. И тот поспешил наперерез.
– Попалась птичка, – открылись медвежьи объятия.
– Пусти, ненормальный, люди же кругом, – деланно сопротивлялась Валюшка.
– Ты как здесь?
– Из Зугрэса, за интервью ездила, – соврала она.
– А сейчас домой? Хочешь, отвезу?
Валюшка посмотрела на него внимательно и сказала:
– Вначале магазин, дома шаром покати.
– Окей! – счастливо засмеялся Ромка, положив по-хозяйски руку на плечо. Минут через десять они вырулили к дому. Ромка, ободрённый покладистостью Валюшки, подмигнул:
– Может, ко мне?
Она сделала вид, что раздумывает:
– Зайдем предупредить, – не могла заставить себя сказать «маму».
Но Ромка ничего не заметил, на крыльях любви рванул к подъезду.
Он воспринял как легализацию их связи. «А чем не жених? – читалось на его лице. – Квартира, машина, заработок – уж как-нибудь больше репортёрских доходов».
Валюшка открыла квартиру, пропуская его вперёд, в полутёмной прихожей бросился в глаза пакет продуктов на входе.
– Заноси на кухню, – сказала Валюшка, снимая в очередной раз туфли и обувая тапочки.
Ромка сразу понял, что Тамара Ивановна мертва.