Вот сколько раз он просил избегать восточные ворота у таверны, где расслаблялись легионеры. Да вдоль Рейна: это в обход. Зато прямо к халупе в рыбацком районе, которую он приспособил для неприметных встреч.
Кельтское городище постепенно превращалось в римскую пограничную крепость. Оборонительная стена ещё зияла провалами, а лагерь легионеров уже имел привычные очертания. Дэвас поднялся на строящийся вал, потому что беспокоился, куда запропастилась связная.
«Охоту» заметил почти сразу. В беге она обыгрывала пьяных преследователей, но их было трое, и те загоняли в тупик. Зря вела их к конспиративной явке, это вообще провал. Он ничем не сможет помочь. Мысль, что эти твари поиздеваются над дочерью Сармахи, заволокла красной пеленой глаза. Чудом вспомнил про каморку для инструментов под деревянными настилами. Когда спрыгнул и сбил затвор, девушка уже выскочила из переулка и молнией метнулась в приоткрытую дверь.
В пыльном закутке едва помещались, а дверь изнутри не закрыть. Тоненькая щёлка под луткой практически не пропускала свет. Снаружи матерились пьяные мужики, скрипели ступени настила второго этажа. Легионеры искали: куда улизнула добыча.
Она шевельнулась на древках коловших спину, и Дэваса окутал аромат юного тела. Среагировал непроизвольно.
– Ведьма, – рычал кто-то за дверью.
Недоумение и любопытство в наивных глазах уже не могли ничего изменить, тем более что она не возражала. Шёлковое упругое тело сводило с ума. Он не представлял, что это бывает так сладко.
Давно стихли чужие шаги, а их не отпускала нега. Дэвас вывернул все карманы и отдал последние заначки, но её реакции на происшедшее не понимал.
Через два месяца она снова явилась за информацией и воронка страсти уже привычно втянула обоих, шпионские дела отошли на второй план.
Жизнь приобрела новый вкус и стала очень хрупкой. Его девочка расцвела, поправилась, но всё рухнуло после смерти императора Августа. Херуски, которых прислал Сегимер, исполняли хитроумный план. И всё почти сработало, не стоило им давить на Германика, покусившись на его семью. Это было последнее свидание с дочерью Сармахи.
Связную заменили на Такиру. А всё вокруг продолжало кипеть: подмётные письма, подозрения, смерть друзей. За весь тот чёрный год один просвет: старуха проговорилась, что его любовь родила девочку. Мысль, что у него появилась дочь, восхитила.
Даже придирки в легионе, разжалование в солдаты перенёс легче. Германик как раз вернул священные штандарты, когда приказали сдавать дела сменщику.
Он прикидывал, что напоследок стащить, и вдруг заметил херуска из тех, что навещал его казнённых друзей. Собрался окликнуть, но остановила фраза, брошенная за плечом товарищем по игре в кости.
– Ишь, как торопится за наградой.
Дэвас растеряно обернулся, на сплюнувшего на землю галла, и пробормотал:
– А это кто?
– Шурин Арминия, его отец давно сдаёт своего зятя римлянам. Не выношу предателей…
Каналы информации ограничились солдатскими байками. В поход на хаттов он не попал, но сплетни о жене Арминия и её родственниках занимали довольно долго. Готовилось что-то грандиозное, стягивались силы и флот.
Внезапный сплав в устье Везера[9] и кровавая резня, ошеломили. Горы трупов женщин, детей, стариков, сожжённые селения и нивы стояли у Дэваса перед глазами. Бывалый воин, раньше не видел таких зверств.
Особенно свирепствовал брат Туснельды. Видать мстил бывшим друзьям и знакомым, что не может вернуться домой. Дэвас подслушал, как он пьяный бахвалился отцом, пристроенным в храме Оппидум Убиорум. Сын Арминия к тому времени, родился узником в Классис[10]. Предатель обещал на обратном пути привести всех в тайную крепость, где жила семья Вотана. Дэвас бросил войска и рванул предупредить.
Он боялся увидеть пепелище. Пасторальная картинка сонного поместья выплыла в ореоле ранней весны подарком. Неужели опередил карательный рейд Германика?!
Сама мысль, что его кровинка могла пострадать от руки извечных врагов, приводила в отчаяние. Он никогда не видел дочь, но любил даже мысль о ней.
– Они сопротивлялись, – рассказывал Дэвас Фриг, пока та организовывала спешную эвакуацию, – но ополчение выстоять перед такой армадой не могло…
Покидали новенькую крепость через подземный ход в катакомбы. Забрали только ценности, даже практически пустой сундук оставили в ответвлении подземного лабиринта.
Девас впервые прижимал к груди маленькую кроху, которая доверчиво обняла шею отца, дочь Сармахи шла следом. По спокойному сосредоточенному лицу Фриг он не мог понять, с каким чувством оставляет та очередной отстроенный дом.