Номинальная царица амазонок явно не ожидала, что Такира вернувшись с побережья, бухнется перед ней на колени, униженно целуя край одеяния.
– Прости меня, – умоляла старая шпионка, – отпусти грехи и благослови на дальнюю дорогу. Я была не права и вела себя не почтительно…
– Хорошо, конечно, – суетилась Илионисия, гоня от себя ощущение, что это их последняя встреча. – Пусть исполнятся все твои мечты…
Такира отдала письмо, и, не оглядываясь, пошла обратно.
Её приезд в Антиохию встряхнул расслабленную компанию. Команда срочно распродавала товары из Александрии. Все неплохо набивали карманы на сверхсекретном задании.
Умудрённая амазонка начала с обряда. На глухой окраине готовили шабаш. Она даже присматривала юношу раба для жертвы, но решили обойтись бараном. Полная луна в ночном небе безучастно рассматривала мерцающий огонёк костра, а вокруг женщины до изнеможения молились, поддерживая себя хмельным напитком с лёгким наркотиком. Внутренности жертвы показали – шанс на месть остался.
Сармаха год изображала из себя рабыню, убитого в кабаке «племянника», он оставил матроне собственность до возвращения. Все в резиденции привыкли к скромной женщине в серых отрепьях, безропотно исполнявшей самую грязную работу.
– В дом не пускают, – рассказывала та. – Последнее время поручили чистить котлы для кухни.
– Кухня это прекрасно, – улыбнулась Такира.
Она не сомневалась, что подруга облазила все уголки дома и хозяйственных пристроек, разрешения ей точно не требовалось.
– Освежи мазь, смалец мог прогоркнуть, – протянула она соратнице новый горшочек и свёрток, – порошок для напитков. Но главное проведи обряд духов мести прямо в спальне. Сможешь?
Сармаха даже обиделась за недоверие.
Боги откликнулись, через неделю. Судно Германика вернулось из Египта. Порошок в любимое вино у изголовья Сармаха всыпала ночью, проникнув через окно по узкому карнизу крыши. Жертва почувствовала себя плохо. Такира молилась, чтобы «рыбка» не сорвалась с крючка.
Германик конфликтовал с наместником Сирии Пизоном, подозрение пало на того. Ночью вокруг дома раскидали куски вырытого трупа, пепел и заговоры на смерть Германика.
Первой порции для результата не хватило. И тут Сармахе повезло. С отдраенным казаном на кухне она ненадолго осталась одна. Острым кинжалом надрезала заготовку из мяса и сдобрила её внутри приличной порцией целебной мази на смальце. Пищу перед употреблением пробовали, решала доза, и проявлялось не сразу. Жертва слегла.
Пизона выслали из Антиохии. Такира для верности приказала подсыпать остатки порошка в вино и отплыть.
Вести о пышных похоронах и разгорающемся скандале среди патрициев Рима застали на Лесбосе[16]. Обвинение пало даже на Тиберия. Исчезновение чужой рабыни не заметил никто, серое тряпьё нашли на обрыве у моря.
Опять всплыл вопрос Туснельды. Такира наотрез отказалась рисковать своей женской когортой, это не её кровная месть. Полгода бесплотных мыканий по портам не разрешала подругам сходить на берег. На ней лично это сказалось плачевно, дряхлела на глазах.
Но она оказалась права. Из сторонников Арминия с задания вернулся один раненный и тот скончался до прибытия в Массилию.
Длительное нудное, наполовину бесполезное предприятие подходило к концу. Такира не знала, как будет оправдываться перед мужем внучки. Но этого не потребовалось.
***
Бремуса своеволием не отличалась. Жертвенность во имя общего блага воспитывалась с детства. Её оглушила новость, что заговорщики убили мужа. Кадуах прислал тайного вестника в надежде, что она успеет скрыться. С малышкой на руках и тремя амазонками, которых год назад для связи ей прислала Фриг, сделать это было не просто. Она в сомнении смотрела на начальника гарнизона, которому Арминий поручил безопасность своей новой семьи, и не спешила посвящать его в курс дела, неуверенная, на чью сторону он встанет.
– Из леса на юге едет отряд, – докладывал тот.
Бремуса тянула время, пока не вернётся с пастбища, посланная за лошадьми амазонка. С направлением бегства тоже не определилась, а время, похоже, поджимало. Оставив спящую малышку, решила взглянуть сама.
Небольшой отряд уверенно ехал к броду, в авангарде она узнала Такиру. По берегу реки их почти догнал одинокий всадник.
– Это моя бабушка, открывайте ворота, – потребовала Бремуса, чувство облегчения бальзамом полилось на сердце.
Следом за отрядом въехал вестовой.
– Арминий убит! – Огорошил он прямо с порога.
Скрывать новость стало бесполезно. Бремуса бросилась на шею Такире.