Все делали вид, что проблемы минут. Поединки собрали кровавый урожай, отгремели похоронные тризны, победители разъезжались. По дороге назад с колесницы сняли трон, Вотан не мог сидеть.
– Отлежусь, и всё пройдёт, – уверял он Бальдра.
Родня волновалась и не спешила по домам. Именно в этой обстановке Лохан нашёл в свите племянника обиженного воина. Вместе они следили за сыном Фриг, который под вечер направился к морю.
Лохан за молодыми не поспевал, присел в кустах перед обрывом, сомневаясь, что судьба подарит случай расправиться с Бальдром и почти задремал, когда вернулся стражник.
– Моя стрела пронзила его в сердце, – заявил тот, – Давай деньги, как договорились!
– Так он же в заговорённой кольчуге, – опешил Лохан.
– Решил искупаться, – хохотнул громила, – Фьють! И кончился неуязвимый воин…
Дурак совсем раскрылся перед тщедушным стариком, а зря. Лохан потянулся к поясу, будто за мешком с монетами, а сам развернулся и одним махом перерезал сонную артерию здоровяку. Тот бесполезно открыл рот и пытался зажать рану, а убийца брезгливо отскочил, чтобы не испачкаться кровью.
Потом удостоверился, что бездыханное тело Бальдра валяется на кромке волны со стрелой в спине, и, оглянувшись, пошёл к себе. Но запутать следы не удалось, сын Бальдра видел убийство отца и даже слышал торг заговорщиков.
Вотан едва не задохнулся от гнева, когда это выяснилось. Вся цепочка событий выстроилась. Лохан струхнул и валялся в ногах, моля о пощаде.
– Замуровать в пещере, – бросил Вотан.
В каменном мешке без света и воды Лохан бился головой, рыча и стеная о яде. Вопли разносило глухое эхо пещерных лабиринтов, накладываясь на плеск подземной реки…
***
От роковой красавицы в Ванадис не осталось ничего. Время и горе избороздили лицо морщинами, волосы поседели, только пронзительные черные глаза, отпугивал по-прежнему. Она похоронила большую часть людей подаренных ей судьбой, когда переехала под крыло Вотана и Фриг.
Сармаха как раз вернулась из последней поездки в Пергам.
– Илионисия умерла, дом продан, – рассказывала та. – Найти Марефу не удалось. Она выдаёт себя за сестру. Все уверены, что Амария жива, если бы я не присутствовала на похоронах, усомнилась.
– Где реликвии? – Помертвевшим голосом шептала Фриг.
– Нашла раба Илионисии, – оправдывалась Сармаха. – Он ничего не знает. Хоронила родня, судьба магического пояса и венца неизвестна.
Ванадис, как близкая советница Фриг, понимала: план вернуть женское единство растаял.
– Ты ездила на Оловянные острова, – влезла в разговор Валкира.
– Да, – Сармаха замялась.
Ванадис отметила сомнение в голосе рассказчицы и переводила взгляд по кругу женских лиц. Фриг явно выпала из разговора, она так надеялась на эту поездку, мечтала распределить знаки амазонской власти между двумя наследницами, ведь жена Бальдра родила ей внучку.
– Бремуса выдала свою дочь Боудику за богатого и влиятельного короля инценов[5].– Продолжала Сармаха отвечать Валкире. – Та родила девочку и ходит вторым ребёнком. Правда, муж не молод.
Воительница оттягивала горькое известие, но правду не скроешь.
– Когда римляне штурмовали остров друидов, Бремуса организовала стену огня. Отбиться удалось, но сама погибла. Мальчик обучается у друидов.
Все невольно вздрогнули, последнее время жизнь для свободных женщин стала невыносимой. Местные относились враждебно. Ловили по одной и забивали колья прямо в сердце.
– Недавно на Форё убили очередную подругу…– Прошептала Фриг то, что мучило всех.
Валкира беззвучно рыдала в душе о Бремусе.
– Если всё так плохо, – отозвалась Сармаха, – вернёмся на Айсюсла, там небесный огнь родил целебное озеро.
– Я не могу бросить Вотана! – Протестовала Фриг.
– Пусть едут без тебя, – Ванадис смотрела перед собой, но как будто отсутствовала. – Здесь же рукой подать.
От греха подальше на остров амазонок постепенно перебрались все кроме Ванадис и Валкиры. Раз в год заранее большая делегация приезжала перед съездом, чтобы помочь в организации торжества на Форё, заодно справляли ритуалы. Даже сватовство официальной наследницы Эльхи прошло на Айсюсла. Остров пошёл той в приданное, когда выдали замуж за князя Хольмграда.
Годы текли, у Ванадис из череды дней выделялась только Вальхала, в соблюдении похоронного обряда с ней не мог поспорить никто. В бесконечные заботы Фриг она почти не вникала. Пока та не прибежала поздним вечером с потерянным видом.