Опять замолчали. Не выстраивался разговор, не выстраивался ни в какую, и все тут, рушился у основания. Ничего не попишешь, значит, надо откланиваться да идти восвояси.
— Извините, если что не так сказал… — начал прощаться Даулетов, но старик оборвал его:
— Вот именно — не так. Сказал — ладно, думаешь не так — вот беда. Говоришь «производство», «продукция»…
— Да, — быстро 'согласился Даулетов, обрадовавшись появившейся надежде на продолжение беседы. — Да, это бумажные слова. Но верьте, аксакал, я понимаю, что росток хлопка — не винтик. К нему мало подходить с одной лишь технологией, к нему с душой надо.
— Это само собой, — Худайберген отклонял попытку директора предугадать ход его мыслей. — Душа везде нужна. Другое важно. Нас уже зачислили в рабочие. Так и говорят — рабочий совхоза. А мы не рабочие, мы — дехкане, земледельцы. Понимаешь, директор? Земледельцы. Мы делаем не хлопок и не рис. Мы землю делаем, а уж она родит. Рабочий испортит деталь. Жалко, но ничего. Бери, делай другую. А если дехканин землю испортит? Другую где взять? Понимаешь?
— Да, да, — кивнул Даулетов. Это-то он понимал, и даже лучше старика, не зря же был экономистом. Понимал, что и в промышленности все не так просто, как кажется Худайбергену. Запорота деталь — загублен в ней общественный труд, загублен материал — ну это еще ладно, можно и в переплавку пустить, но энергия и общественно полезное время теряются безвозвратно. И землю испорченную можно восстановить: промыть солончаки, внести удобрения и прочее, и прочее. Можно, хоть, конечно, дольше это, хлопотнее и дороже, чем исправить деталь или даже отремонтировать машину. Все понимал Даулетов, но не ради же прописных истин пришел он сюда.
— Не понимаешь, значит, — Худайберген сокрушенно покачал головой. — Не понимаешь, директор, и не спорь. Слушай лучше, я тебе легенду расскажу.
«Легенда — так легенда, — подумал Даулетов, — пусть будет вечер народного творчества».
Старик встал, пересел со стула на кошму и, поджав под себя ноги, повел рассказ длинно и велеречиво, что удивило Даулетова, поскольку Худайберген не из говорунов. Видимо, передавал он предание так, как слышал от других, и был убежден, что нельзя ничего в нем менять, хоть манера сказа и не вязалась с его складом речи.
— Создал всевышний небо, землю, воду, птиц, зверей и рыб, и прочую тварь божью, и Адама создал, и дождался, когда от потомков его произойдут люди многочисленные, и людей в народы соединил, и каждому народу дал отдельное имя, и каждого землей наделил, и сел править сотворенным им миром.
И однажды к дворцу его небесному приходят неизвестные люди. И удивился бог и спросил: «Кто вы такие?»
И говорят ему неведомые люди: «Господи, мы и сами не знаем, кто мы есть, поскольку не дал ты нам имени».
И рассердился бог и спросил: «Где же вы были, когда я всем народам имена давал?»
Люди неведомые ему отвечают: «Прости, всесильный, но надеялись мы на твою милость и не осмелились презренной просьбой утомлять твои уши».
И ответил им владыка мира: «Сундук имен пуст. Раньше надо было приходить. Сами виноваты. Уж очень вы робкие. И очень неприглядные, незаметные. Наденьте, что ли, черные шапки,[6] чтобы в следующий раз мог я вас опознать. Решу ваше дело, сам позову. А пока идите!»
Люди же ему говорят: «Куда идти нам, господи? Нет у нас земли».
Совсем прогневался бог и крикнул: «Я не мог ошибиться! Есть и для вас, ротозеев, земля. Только забыл где. Вот идите и ищите. И чтоб я вас больше не видел. Прочь!»
И пошли «черные шапки» искать свою страну. Много ходили по миру, много стран перевидели, но у каждой земли были хозяева. Одни злые, они кричали: «Убирайтесь отсюда, не то хуже будет!» Другие добрые, они пускали погостить, но уступать свою страну пришельцам тоже не собирались.
И бродили по свету черношапочники и сто, и триста, и тысячу лет, и привел их наконец Маман-бий в эти степи. Пришли сюда люди, оглянулись и ужаснулись: куда они попали? Слева Барса-Кельмес, справа Барса-Кельмес,[7] спереди Каракумы, сзади Кызылкумы.
И собрались старейшины родов, и вызвали они Маман-бия, и стали кричать ему: «Куда ты нас завел?! Мы все здесь погибнем!»
И ответил им мудрый и отважный Маман-бий: «Я привел вас домой. Эта страна отныне станет родиной каракалпаков. Забытый богом народ нашел забытую богом землю, значит, край этот для нас и был предназначен, и никто уже не прогонит нас отсюда».
И сказали старейшины родов Маман-бию: «В этой стране нет земли, один песок. Где нам пасти скот? Где сеять джугару? Что будем класть в очаги? Что будем класть в котлы? Чем наполнять пиалы?»
И ответил им мудрый Маман-бий: «Арал будет нашим общим котлом. Аму — общей пиалой. Прибрежный тростник даст огонь очагам. А землю будем делать сами».