— Ну вот что, Жалгас. Вы бригадиром быть не хотите, а Калбая мне дожидаться некогда. Поэтому все же вам лично приказываю начать полив участка.
— А бригадир? Он не поверит.
— Поверит! — Даулетов вынул из сумки блокнот и, пристроив его на неструганых досках стола, написал: «Начать полив участка немедленно! Даулетов». Поставил дату и время — два часа пятнадцать минут дня. Вырвал листок, протянул его Жалгасу: — Вот… Я надеюсь, все будет сделано хорошо.
Бумажка озадачила Жалгаса. Он долго рассматривал ее, потом сказал:
— Калбай-ага обидится…
Не по душе пришлась Даулетову робость Жалгаса. Вроде смелый, уверенный в себе человек, даже решительный, а тут пасует перед Калбаем.
— Лишь бы мы с вами, Жалгас, не. обиделись, и земля тоже.
— Не знаете вы Калбая…
— Узнаю. Время есть.
Шофер уже ждал директора в машине, включил мотор и отворил дверцу. Ему не терпелось покинуть этот полевой стан, это поле и этих людей, так неуважительно относящихся к директору. Не привык Реимбай видеть начальника, распивающего чай с подчиненными. «Конечно, людей надо ценить, но дистанцию терять нельзя, — рассуждал он. — Дистанция, как и между машинами, предотвращает аварию».
Даулетов наконец закончил разговор и поторопился к машине. Садясь уже, помахал рукой Жалгасу:
— Приступайте!
Реимбай с места рванул «газик», и тот запрыгал на буграх и выбоинах, как джейран.
— Побереги меня, братец! — засмеялся Даулетов. — Я еще нужен жене и дочке.
— Я-то поберегу, — сердито буркнул Реимбай. — Они бы поберегли, — он кивнул в сторону полевого стана.
— Ишь ты, а мне этот Жалгас показался дельным и серьезным.
— Жалгас, может, и дельный парень, да что он значит? Куда погонят, там и траву жует.
— Не строго ли судишь, Реимбай?
— Лучше строго, чем снисходительно. Без понуканья и конь арбу не потянет. Вы с Калбаем за дастархан сели, а он плюет на ваши приказы.
— Не потянет, выпряжем.
— А кого впряжете? Жалгаса? Жалгас не упряжной коняга. Или с дороги собьется, или арбу опрокинет. Над ним арбакеш нужен, чтобы вовремя повод потянуть, «но-но!» сказать, а то и плетью ожечь. Калбай, если его в строгости держать, сам арбу потянет и дотянет до нужного места…
— А ты, оказывается, философ, Реимбай.
— Дорога всему научит.
Скосил глаза на шофера Даулетов: занятен, однако, этот Реимбай.
— Да, дорога учит, — иронически, но с мечтательностью какой-то произнес Даулетов. — Говорят же, стоящий одну жизнь проживает, идущий — две.
— Бегущий, выходит, три? — подхватил Реимбай.
— Должно быть, три, — засмеялся довольный ходом мысли водителя Даулетов. — Хорошо прожить за одну жизнь целых три. А? Как считаешь, Реимбай?
— Хорошо!
— Вот только как побежишь, когда дело-то топчется на месте? Ты впереди, дело позади. Думали месяц назад полив начать, а и сегодня вода еще не пущена.
— Ленятся люди. Я ж говорю, надо с ними построже. Покачал огорченно головой Даулетов:
— Ленятся ли?.. Тут, кажется, все глубже и серьезней, Реимбай.
Что-то важное хотел сказать директор и не досказал. В конце-то, наверное, было самое главное, то «глубокое и серьезное». Додумать за директора Реимбай не мог. И не потому, что не умел думать, а потому, что не знал, о чем, не знал, куда клонит Даулетов.
Подождал минуту-другую, может, все-таки доскажет. Не досказал. «Эх, не любльо незавершенных рейсов. Ломай теперь себе голову!»
— Жми, Реимбай! — поторопил шофера Даулетов. — А то время уже подходит.
— Будем жать! Бежать будем! — шутливо откликнулся Реимбай. — Чтобы три жизни прожить.
Пыль взвилась за колесами. Заволокла и дорогу и поле. Благо, ветер дул в лицо и относил серо-желтую волну за машину, а то бы ни дороги, ни поля, ни друг друга не разглядели Реимбай и Даулетов.
После осмотра хлопковых полей Калбая Даулетова тревожили уже два вопроса. Первый все тот же: откуда возьмется план? А второй — куда девалась вода? Он знал, что расход ее теперь достиг нормы. Знал, поскольку сам следил за этим. Но на что она расходуется, если целые массивы вот уж месяц стоят без полива? Испарилась? В песок ушла?
Логика подсказывала ответ, но Даулетов не принимал его, он казался ересью: «Есть неучтенные поля». С чего им взяться? Совхоз — государственное предприятие, а не частный огородик, где можно тишком прихватить лишних пару соток — авось никто не заметит. Совхозу дана государством определенная площадь, составлен, утвержден и закреплен официально план угодий, на котором основаны все дальнейшие расчеты и отчеты. Откуда тут лишку взяться?