— Я тебе дарю три слезки — виноградинки, — вершина волшебной палочки блеснула, и на пол упали и покатились маленькие синие ягодки.
— Два плода граната, — … в сторону отлетели два красных шара.
Как пес отряхивается от воды, так бьянг сбросил с себя котов, повернулся на женский голос…
— …и один цветок лотоса!
Асур прыгнул, а навстречу ему белоснежными с розовой оторочкой бархатными лепестками распустился символ небесной гармонии… и принял, и обнял, и окутал пыльцой…
Гулбахар не успела отскочить. Асур вынырнул из серебристого облака, напоролся на кинжал и, сбив женщину с ног, впечатался в стену. В этот раз он не завизжал, не отпрыгнул — мешком свалился на земляной пол.
Книгочея лежала рядом, прислушиваясь, дышит ли враг, повержен ли он, не очнется ли?
Не дышит.
Недвижим.
Наверное, мертв.
Всё что могла книгочея сделать — сделала. Демон не ворвется в библиотеку, в её родной город. И всё благодаря отцу, его мудрому совету. Вот какая разгадка. Убить асура — бьянга можно с помощью детской шутки — считалки. Об этом надо написать… В помощь будущим волшебникам… Что ж так в груди болит и во рту солоно?
Шаги… чьи шаги? Друга? Врага?
Гулбахар улыбнулась, принимая волю Небес.
Сквозь пелену слез боли, она увидела стройную фигуру Аиды. Служанка шла к своей госпоже. Книгочее захотелось крикнуть, предупредить, что войти можно — выйти нельзя и так будет несколько дней! — но сломанные асуром ребра не давали ей даже громко стонать.
Аида видела по цвету покрывала, какой стоит сепар, но не испугалась, прошла сквозь изумрудную пленку, подошла к хозяйке. За ней устремились не принимавшие участия в битве крысобои. Смотрели, заглядывали в глаза, терлись о ноги, как бы прося, помоги, спаси книгочею…
Служанка склонилась над ней.
Гулбахар лежала на боку. Кровь сочилась из раны на её груди. Лицо и ладони начали сереть. Аида оглядела место поединка. Рядом, вытянув лапы и оскалив желтые клыки, лежал мертвый бьянг. Служанка нагнулась к нему, заглянула в пустые выжженные льдом глазницы и… Положив ладонь на лоб асуру, прошептала:
— Прости мой друг… прости свою госпожу…
Аида повернулась к лежащей Гулбахар, достав из — за пазухи стилет, нараспев прокричала:
— Великий мессия — махди Мухаммед бен Аль — Хосан, прими от сиратинцажертву! На тебя одного уповаю! Да будет так! Иншаллах!
Как только служанка подняла кинжал, чтобы вонзить его в сердце Гулбахар, окаменевшие было от такого коварства крысобои, очнулись и бросились на изменницу.
Женщина не успела опустить клинок.
Скоро от служанки не осталось ничего… только груда окровавленного тряпья, да разбросанные на земле туфли… А рядом с ними лежали книгочея — воительница Гулбахар и поверженный ею асур — бьянг.
***
В Галате, когда — то пригороде Константинополя, а теперь Истамбула, любили селиться вельможи и торговцы. Первые искали спокойную размеренную, почти провинциальную жизнь, а вторых устраивала близость к столице, к центральным базарам, порту, складам, торговым путям и одновременно, удаленность от асес — баши, отвечающих за наполнение казны. В Галате можно было строить богатые дома, не опасаясь завистливого взгляда султанских вельмож. В Галате также проживали переселенцы из Испании, не пожелавшие подчиниться Инквизиции, которая насильственно заставляла мавров принять веру Христа. В одном из таких домов жили две уважаемые благочестивые ханым. Пожилые женщины — это докажут все соседи — соблюдали обряды, постились, как велит обычай, усердно молились по пять раз в сутки, одаривали милостыней нищих, предоставляли кров странникам.
На попечительстве у сестер Камар была племянница Чолпан — Мульк, дочка их старшего брата Махмуд — бега. Девушке было уже пятнадцать лет — возраст, подходящий для того, чтобы начинать поиски жениха. В тот вечер, когда на небе появилась необычная Луна Зухра — ханым и Ильмира — ханым сидели во дворике на покрытой коврами тахте и пили чай. Только что они распорядились приготовить на завтра лучшие одежды — надо было нанести визит достойной землячке, Сарай — ханым, жене местного муфтия. Кроме того, только что они приняли гостей — двух суфиев странствующих философов — аскетов из Хорезма. Накормили их и выделили комнату для ночлега.
Женщины, уставшие за жаркий хлопотный день, сидели на прохладном воздухе под звездами и мечтали. Ильмира и Зухра тихо, чтобы не услышали слуги, перечисляли имена и титулы тех женихов, которые, на их взгляд, достойны воспитанницы. Знакомых у тетушек было много, список оказался обширным, и было так приятно перебирать фамилии уважаемых семьи, с которым скоро могут породниться Ильмира и Зухра. Перед сестрами стояла ответственная задача: к брату надо было идти с готовым решением. Махмуд — бег, неизвестно где пропадавший всю молодость, наконец, под старость, остепенился, занял высокий пост и не забыл свою родню, привез из родного городка, обласкал, поселил в богатом доме, доверил воспитание дочери. И неужели они подведут своего старшего брата? Конечно, Чолпан — Мульк надо выбрать достойного жениха и идти к брату не с пустыми руками, а с хорошей кандидатурой. Жених должен быть не молод, но и не стар. Лучше начинающий вельможа, или проведчик у какого — нибудь визиря. Пусть даже не такого уж и важного и высокопоставленного. Главное, чтобы из достойной семьи.
Много имен вертелось в головах, много фамилий…
Сладкие мечты усыпили ханым…
Сестры заночевали здесь же, под чинарой, на свежем воздухе, при блеске осенних звезд. Сон их был спокоен, как спокойны воды Амударьи, ничто его не потревожило, даже две длинные серые тени, крадущиеся возле дувала.
Ханым спали. Им снилось, как они будут обряжать свою воспитанницу, как будут распоряжаться на свадьбе, а потомнянчить внуков…
Их будет много: три мальчика и две девочки…
Глава 7. Из огня да в полымя
Когда Назар очутился в тесном переполненном вооруженными людьми коридоре, на горца обрушились крики, пестрота нарядов, запахи потных тел. Мольфар появился посреди толпы воинов, и никто его не заметил! — все были заняты более важным делом — руганью.
Турбат оглядел присутствующих.
Перед входом в покои дочери правителя на карауле стояли два янычара и их начальник. Напротив, в воздухе висел ковер, на котором развалился богато одетый тучный мужчина. Он кричал что — то неразборчивое, махал руками, пытаясь доказать свою правоту, указывал на толпящихся сзади темнокожих стариков. Весь коридор был забит, пытавшимисяперекричать друг друга воинами. Османлисы с каждым мгновением всё теснили и теснили охрану перса. Среди них ростом и шириной плеч отличался Рафик Фариз. На горца по — прежнему никто внимания не обращал.
Когда вся эта картина, наконец, обрела ясность, Назар сказал одно слово: «Молчать».
Не в полную силу, а только чтобы успокоить разгоряченные головы и не разбудить дочь Махмуд — бега. Хотя какой уж тут сон? Не сразу, но все умолкли. Что послужило причиной — мощь голоса русина или то, как мольфар двинул плечом, отбросив со своего пути турок вперемешку с индусами, но рот закрыл даже старик на летучем ковре.
Назар вышел вперед и, оглядев всех, сказал как можно отчетливее:
— Говорить по одному и кратко. Ты, — указал на старшего караульного.
Воин доложил:
— Час назад я заступил на охрану покоев дочери правителя. Тут прилетает этот господин и требует немедленно сменить караул. Я пытаюсь доказать, что пока не закончится моя смена, я не имею права уходить с поста.
Назар кивнул и указал на летающего старика:
— Теперь ты!
Искандер — ата возмутила такая фамильярность, но он всё же ответил:
— Несравненная дочь правителя востока, Гульнара, сегодня обрела жениха и только что была передана на попечение вашего скромного слуги. Слуги, который является, — в голосе зазвенел металл, — послом самого Захир — адд — дина Мухаммед Бабура! И никто не имеет права находиться рядом с его драгоценной невесткой, кроме родственников Великого Могола! А я являюсь племянником Рафаи — Саддата, любимого дяди повелителя Индии! Вы родственник? — палец, унизанный огромным камнем, указал на Назара. — Нет! А я родственник! Вы имеете право здесь находиться? Нет! А я имею! Поэтому, — ковер прижался к животу мольфара, — прошу выметаться… — если начало этой речи было сказано даже ласково, то завершил её посол визгом: