В услугах клана Убайды нуждались хозяева караван — сараев, алхимики, использующие диковинных тварей для экспериментов, воины, математики, и прочее, и прочее. А какой дом волшебника обходился без почтовой совы, сороки, нетопыря или ворона? А игрушки для детей? Озерные и камышовые феи и головастики с Запада; приносящие достаток в дом водяные чертики — коловертыши с Востока; оплетаи — кровососущие растения для защиты дома — это с Севера; дорогущие карликовые, не больше ослов, драконы Го из Китая; священные скарабеи из Египта, всего и не перечислишь…
Богат был Убайды и уважаем. В зале среди мраморных колон, увлажняющих воздух водопадов, расписанных фресками стен, Сулейман чувствовал себя хозяином. Старейшины других цехов ни без оснований полагали, что только волевой и сильный кудесник мог держать в повиновении независимый народ охотников.
Сулейман прибыл на Совет ни первым и не последним. Зайдя в зал, он поклонился тем, кто уже занял отведенные им места, подошел к своему ковру, на котором лежали две обшитые шелком тугие подушки, стояла чаша, кувшин с водой, блюдо с виноградом и финиками. Убайды прилег на свое место. Соседей пока не было. Талпан — Хан — глава цеха кузнецов и Яс — мулла — старейшина цеха владельцев караван — сараев, как всегда задерживались, но не настолько, чтобы опоздать на Совет. Скоро два старика появились возле своих подушек, поздоровались с Сулейманом и улеглись удобнее — собрание обещало быть долгим. Большинство магов прилетало на Совет из далеких городов и стран, Сулейман же чаще всего просто поднимался из подвала, где стояли клети с принадлежащими ему животными и птицами. Это было удобно и ещё по одной причине. В подземелье второго здания бедестана располагался караван — сарай Улейбуллы — постоянного заказчика и делового партнера, у которого обычно останавливались охотники в краткие перерывы между путешествиями.
Исстари повелось, что места, на которых лежали гости, были расстелены кругом. Вначале их было одиннадцать: для старост цеха боевых магов, цеха алхимиков, цеха охотников, цеха математиков, цеха кузнецов — оружейников, цеха владельцев и проводников караван — сараев, цеха лекарей, цеха посредников с миром людей — звездочетов. Отдельные места были отведены верховному кадию[5], шаху — главе регулярного войска кудесников и собственно самому Правителю — Махмуд — бегу, который возлежал на таком же скромном ковре и подушках, как у всех.
Потом, по мере увеличения авторитета старосты Истамбула, к Совету присоединились правители двух бейлербейств — Румелии и Анатолии. Эти вельможи считали, что вместе легче противостоять невзгодам, которые в век человеческих войн постоянно преследуют властителей волшебного мира. Подобные мысли со временем пришли в голову и повелителям Хорезма, Азербайджана, Курдистана, Кучу — Крыма, и прочее, и прочее. Скоро Совет насчитывал уже двадцать шесть ковров, большинство из которых занимали правители провинций, бейлербейств и санджаков. Но на Совете не присутствовали волшебники из краев, давно завоеванных турками — Валахии, Трансильвании, Болгарии и южных земель Руси. На то была своя причина. Если волшебники мусульманских стран считали за норму подчиняться или просто прислушиваться к Правителю сравнительно новой столицы, то маги — христиане, будь — то католики или православные, ни за что не соглашались признать более сильными и могущественными волшебников с Востока.
…Зал постепенно наполнился старостами. Когда все места были заняты, мальчики — служки унесли клетки с птицами, дабы они не отвлекали своим пением беседующих.
Впрочем…
Ещё один ковер пустовал.
На совет не пришел Мухмуд — бег. Все молча смотрели на место, где обычно восседал кет — хюда. Такого никогда не было. В день Совета старейшины получают приглашение. К Сулейману Убайды, сразу после первой молитвыприлетел попугай и несколько раз повторил место и время, когда и куда староста должен прибыть. Сегодня причина собрания была важна как никогда. В небе появилась на удивление звездочетам плачущая Луна, и надо было обсудить, что может принести это знамение, чего стоит опасаться в ближайшее время. Вдруг снова нагрянет мор? Но и это не всё. По Истамбулу пронесся слух, что ночью неизвестные напали на Посольский двор, и надо было выяснить, правда ли это, а если, правда, то, что случилось с гостями, и кто на них напал. Поэтому правители провинций и старосты цехов ждали отчета асес — баши — мага отвечающего за порядок на улицах столицы после заката солнца. Последний уже прибыл и, в ожидании приглашения, переминался с ноги на ногу во дворике возле фонтана.
Вот только звать его было некому — место главы Совета пустовало.
В зале все молчали, смотрели друг на друга, ожидая, у кого первого сдадут нервы, у ветеранов Совета — старейшин истамбульских цехов или у глав провинций и бейлербейств. Только вчера вечером они все виделись на праздничном приеме, устроенном Махмуд — бегом в ознаменование рождения наследника, и такой вот неожиданный поворот событий.
В конце концов, староста цеха астрономов, верховный звездочет в мире людей, Али — Саиб, поднял руку, призывая к вниманию. Пробежавшись взглядом по лицам собравшихся — все ли старосты и правители положительно оценили его смелость? — и, не заметив явного проявления недовольства, звездочет начал Совет:
— Достопочтенные гости, разрешите на правах старшего, — что было чистейшей правдой, — сказать первое слово на сегодняшнем Совете. Я взял на себя смелость начать не потому, что за моими плечами много лет, но потому, что я, наверное, тот, кто последним видел нашего Правителя. Вчера поздно ночью, когда новый день готов был только — только родиться, я имел честь беседовать с Махмуд — бегом — да прибудет Аллах над ним — и его звездочетом Фарухом. Они спрашивали меня о судьбе наследника, чей гороскоп я составил. Больше я ни правителя, ни Фаруха не видел. Разрешите вас спросить, кто знает, что случилось, и увидим ли мы сегодня Махмуд — бега на нашем Совете?
По растерянному виду собравшихся Али — Саиб, понял, что никто не знает, где находится Правитель и появится ли он вообще, поэтому продолжил:
— Тогда давайте выслушаем приглашенного асес — баши Насира ад — Дина, может он, сын уважаемого отца, откроет занавеси тайны?
Асес — баши предстал перед старейшинами, с потемневшим лицом, опущенной головой, словно готовился докладывать о подготовке к собственной казни. Он подошел к гостевому коврику, но остался стоять, не услышав приглашения присесть.
Насир ад — Дин был больше похож на мальчика, а не на воина. Небольшого роста, худощавый, с жидкой рыжей бородкой на морщинистом лице. Но все присутствующие помнили, как три года назад он получил в награду тысячу золотых за успешное подавление бунта хаюбов — тритонов в порту. Водяные надумали обложить данью лодочников, кормящихся с переправы людей с одного берега Золотого Рога на другой. Пришлось слизнякам напомнить о законах добрососедства. Тогда Насир ад — Дин, один из лучших выпускников Мелиитафана, мастер воздушных заклинаний, с пятью своими помощниками спуститься в порт. Тритоны, не желая вести переговоры — начали бить из трезубцев молниями. Асес — баши в ответ поднял смерч такой силы, что в него затянуло всех падких на чужое добро хаюбов.
Тогда бунт был подавлен за один день, но сегодня перед старейшинами стоял не герой, а школьник, который не знал куда смотреть и куда девать руки.
— Всё ли спокойно было в Истамбуле этой ночью, уважаемый Насир ад — Дин, — спросил звездочет тихо. — Подтвердите или опровергните ходящие в столице слухи о нападении неизвестных на Посольский двор. Что скажите, уважаемый?
Асес — баши ответил и голос его предательски дрожал:
— Минувшая ночь принесла в наш город много горя. Должен сообщить, что одновременно было совершенно нападение на покои жены Махмуд — бега Шад — Мульк, на гостевую башню Эльчи — хан и на усадьбу средней дочери правителя Чолпан — Мульк.