— Да хер его знает, — ответил тот через плечо. Он двинулся на северо-восток, где на берегу за городом встали лагерем нордманы. — Сказал только, что одна стервозная, но милая на личико девка с титулом как-то прозвала его «Ривским».
Мидасу это ни о чем не говорило, и он поставил в памяти галочку на досуге задать этот вопрос Карну.
Когда они выехали из юго-западных ворот Арброта, которые, кстати говоря, почти не пострадали, как и все оборонительные укрепления с этой стороны, ночь уже опустила на землю свой иллюзорный саван. На небе было удивительно мало облаков, так что Мидас мог любоваться обилием звезд, которые напоминали крупицы соли, рассыпанные по черному бархату.
Карн тоже их видел, но — по-своему. Для него ночное небо выглядело как сплошное северное сияние с мириадами разноцветных крапинок, которые пульсировали, точно маленькие сердца. Он мог безошибочно отделить те, что едва зародились, от тех, чей жизненный срок подходил к неминуемой гибели в колоссальном энергетическом всплеске, пламя которого породит новые, еще более прекрасные создания.
— Повозка Одина, — Мидас кивнул в сторону Большой Медведицы, и тут же осознал всю бессмысленность этого движения. Ведь Карн не мог его видеть.
— Я понимаю, о чем ты, — улыбнулся парень. Они ехали по широкому пустынному в ночной час тракту, их лошади шли вровень. — Притены называют это созвездие Небесным Кораблем Эзуса.
— Что сути не меняет, — хмыкнул бог богатства. — Они так Одина зовут, Эзусом. Вот шельмец, везде отметился!
— Это да, — протянул Карн, внезапно ощутивший небывалое умиротворение. Они ехали к Ист-Хейвену, откуда намеревались двинуться вдоль побережья к полноводной Тэй. Там было много портов, больших и не очень, и где-нибудь им обязательно повстречается торговый корабль, который они смогут нанять. Благо, они не испытывали стесненности в средствах. Седельные сумки, что несла лошадь Мидаса, полнились золотыми и серебряными побрякушками, которых хватило бы для покупки целого флота. Но даже это было лишним, ведь при Карне остался перстень Коннстантина и любой притен обязан был подчиниться его приказу, будто это приказ самого короля.
— А что с Сердцем Хрунгнира? — Мидас посмотрел на Карна, ехавшего с запрокинутой головой. Ночь выдалась теплой, несмотря на суровое время года. — Ты ведь с ним посильнее будешь, а нам путь не близкий предстоит. Кто знает, с кем столкнемся…
— Боишься, что с одной рукой уже не так ловок, как прежде? — попытался задеть его Карн. Но Мидаса едва ли можно было пронять столь банальными провокациями.
— Уж половчее слепца, у которого язык, как мне думается, излишне длинноват, — съязвил бог богатства. Он не стал утруждать себя соответствующей миной. Какой в том смысл, если твой собеседник слеп?
— Ну, некоторые уверены, что не только язык, — небрежно бросил Карн.
— Это потому что мы в бане вместе не парились, — тут же нашелся Мидас. — Такие вещи, друг мой, познаются в сравнении.
Мгновение они молчали, а потом оба рассмеялись этой глупой мужицкой шутке.
— А если серьезно, то он не знает, — Карн пожевал губами и потер подбородок. — Я имею в виду Одина, даже ему не ведомо, где сейчас артефакт и как я вообще умудрился его потерять.
— Ну это ж не ключи от драккара, в самом то деле! — хмыкнул Мидас и оба вновь рассмеялись. — А если серьезно, мне это все не нравится.
— Ты о чем? — не понял Карн. — О Сердце?
— Да обо всем, — Мидас аж прикусил губу от напряжения, в его ауре парень прочел смесь злобы и непонимания. — Понимаешь, я тоже не помню этого момента. Помню, как шел за тобой. Долго шел, пользовался разрывами, что ты не думая оставлял за собой, переходя из реальности в реальность. А потом — раз! — и уже здесь, валяюсь нагой у рунического камня.
— Прям нагой? — Карн вздернул брови, но из-за повязки на глазах Мидас не заметил этого движения.
— Тебя только это удивляет, парень?! — Мидас демонстративно распалялся. — Я — бог. Ты — вообще не пойми что. И у обоих из памяти стерся один короткий эпизод. К которому даже Один доступа не имеет. Ты как это расцениваешь?
— Как полную задницу, — согласился Карн, опустив голову. Лошадь Мидаса ускорила шаг и его собственная кобылка последовала ее примеру. Они были сцеплены вместе кожаным ремнем, ведь хотя парень и получил новое зрение, его физическая слепота накладывала немало ограничений. Например, он не различал дорогу и не могу вести лошадь ровно.
Строго говоря, он и силуэт человека определял достаточно условно, потому как ауры, что он видел, были иллюзорными нестабильными образованиями. Играющие блики, цветастые пятна, не более. И это пугало, когда он думал, что будет, если дело дойдет до схватки. Его рефлексы при нем, реакция и скорость тоже никуда не делить. Но он ведь даже взмаха меча не заметит!