Стадион был такой, что камеру, чтобы дать вид сверху, ставить было просто некуда, – мы подгоняли редакционный «пазик» и ставили телевизионное оборудование на него…
И вскоре после начала трансляций с «Обуховца» мы – спортивная редакция – стали получать письма, в том числе из Москвы, от болельщиков «Зенита», от тех, кто помнил прекрасную команду Морозова и Садырина, кто любил её. Как так вышло, что недавний чемпион страны и участник еврокубков играет на заводском поле? Неужели у города с такими футбольными традициями нет сил выступать в высшей лиге? Что вообще происходит с футболом в Петербурге? На эти злободневные вопросы авторов писем мы, журналисты спортивной редакции Петербургского телевидения, ответить тогда не могли. Сегодня, спустя более двадцати лет, на них отвечает Вячеслав Михайлович Мельников, тренировавший команду в самые, пожалуй, тяжёлые годы её истории…
Вячеслав Мельников
«“Зенит” мог прекратить существование в любой момент»
Вячеслав Михайлович Мельников – бронзовый призёр чемпионата СССР 1980 г. Чемпион СССР 1984 г. Обладатель Кубка сезона 1985 г. Главный тренер «Зенита» в 1992–1994 гг. В 2002 г. возглавляемый им дублирующий состав «Зенита» впервые в истории занял второе место в первенстве России.
По итогам 1991 года мы вылетели из первого дивизиона во второй, но так как Советский Союз развалился, «Зенит» оказался в высшей лиге чемпионата России. Радости особой нам это не добавило. У клуба были серьёзные проблемы с финансированием – его по большому счету вообще не было. Прежняя система управления окончательно умерла, новая ещё не родилась. Несколько лет, после того как от содержания команды отказалось ЛОМО, «Зенит» представлял собою так называемый «хозрасчетный клуб», но денег от этого больше не становилось. Система финансирования называлась «с миру по нитке».
Перед началом сезона 1992 года мы поехали на подготовительный сбор во Францию, в Гавр. То ли по линии городов-побратимов, то ли ещё как-то, в общем, деньги нашлись. Люди, которым был небезынтересен футбол, осуществляли какие-то разовые вложения, надеясь, видимо, что, когда город повернётся лицом к команде, это им зачтётся, достанутся какие-то дивиденды…
Помню, на этом сборе французы интересовались у зенитовцев размером зарплаты русских футболистов, и когда им отвечали: «Сто долларов», – переспрашивали: «В день? Вы так шутите, ну серьёзно, сколько?» Мы их не убеждали, всё равно не поверили бы…
По итогам сбора у Юрия Андреевича Морозова, видимо, состоялся серьёзный разговор с президентом клуба Владиславом Алексеевичем Гусевым: как жить дальше, кого приглашать. Из игроков восьмидесятых кто завершил карьеру, кто уехал за рубеж, кто отправился в другие российские клубы. Исключительно с игроками 17–19 лет заявляться в чемпионате страны – это безумие. Видимо, Морозову было сказано, что на большее он рассчитывать не может. Юрий Андреевич по приезде на заседание Федерации футбола Санкт-Петербурга, сказал, что не готов возглавлять команду.
Последней каплей стал, думаю, уход защитника Дениса Машкарина – он отправился к П. Ф. Садырину в ЦСКА…
Мне прямо из Федерации после заседания позвонили, объяснили ситуацию и попросили возглавить команду. Это было за три недели до начала чемпионата. Так я стал главным тренером «Зенита».
Сезон 1992 года оказался для нас неудачным. Мы вылетели в первую лигу. Но, несмотря на все проблемы с инфраструктурой, с финансированием, выстояли, участвовали во всех играх, даже на Дальний Восток летали. В конце 1992 года кто-то порекомендовал нам обратиться в мэрию. Понятно, что у города своих проблем было достаточно: инфляция, товары первой необходимости по карточкам, нужно было просто людей накормить – не до футбола. Но деваться нам было некуда и помощи больше ни от кого ждать не приходилось. Нам организовали встречу с заместителем мэра Виталием Леонтьевичем Мутко, курировавшим социальные вопросы и спорт. Мы пришли к нему всей командой. В. Л. Мутко пообщался с нами, сказал, что постарается помочь. В конце концов нашли команде нового хозяина – строительную корпорацию «Двадцатый трест». Стало полегче, но до эпохи финансового благополучия было ещё очень далеко.