Увлечением обоих капитанов была радиотехника и водка. Они творили чудеса паяльником, знали назубок зенитный ракетный комплекс и, если бы не водка, давно бы ходили в высоких чинах.
Любили капитаны "расслабиться". Этот "расслабон" затягивался зачастую на несколько дней. И если бы они были простыми смертными, давно бы уволили "из рядов" обоих, однако: "Мастерство портвейном не зальешь", - любил приговаривать Витченко. "Абсолютно совершенно верно правильно", - кивал Чернов. Друг друга капитаны звали - "Петро" и "Гриня".
"Нет, - подумал Волков, - эти не подведут. Что же делать, если на Руси что ни мастер, то пьяница". Накануне, в душещипательной беседе Волков прямо сказал капитанам, что если они выпьют раньше подрыва первой ракеты на стрельбах, то обоим он лично набьет морду.
Немного поодаль от ветеранов зенитного ракетного движения - Чернова и Витченко - похрапывал еще один капитан, командир стартовой батареи Гладов. Он лежал, накрывшись шинелью, на спине. Мятая, без пружины (что было особым шиком на полигоне) полевая зеленая фуражка надвинута на лицо до самого носа. Хорошо были видны только густые пшеничные усы. Под головой - обтрепанный чемодан времен культа личности. Имея внешность деревенского парня, Гладов обладал и соответствующими народу недостатками, дело знал, мог работать сутками, забыв о сне и еде, когда этого требовал накал обстановки, но в повседневной жизни мог быть и ленивым, и необязательным. Однако всегда был невозмутим.
"И на этого тоже можно положиться, - подвел черту Волков, - к длительной скрупулезной работе он не способен, человек порыва, боя. А на полигоне другого и не потребуется".
Что-то озабоченно перебирал в своих вещах чернявый Мазин - всегда чистый, подтянутый, с белоснежным подворотничком, в этом сомневаться не приходилось, этот молодец. Землю копытами бьет. А позади Мазина за что-то распекал прапорщика Андрющенко замполит Черепанов. Лицо кудлатого и некрасивого Андрющенко удивительно напоминало козлиную морду, его так и звали за глаза "козел". Но только когда твердо были убеждены, что в радиусе одного километра прапорщик отсутствует, поскольку кулаки у Андрющенко вылетали из карманов без промедления, и он тут же с остервенением начинал дубасить обидчика. Парень хоть и не получил никакого образования, старательный, настраивает аппаратуру хорошо, а в трудных ситуациях ему помогает Витченко. Таким образом, и на этом участке осложнений быть не должно.
Вдруг по волковскому воинству словно волна прошла.
- Самолет, самолет! - зашевелились собравшиеся было спать бойцы.
Почти в полной тишине, поблескивая плоскостями и радужными окружьями винтов, "Ан-12" с включенными посадочными огнями подлетал к краю бетонной полосы.
- Фары-то зачем горят днем? - удивился кто-то.
- На посадке все положено включать, - авторитетно заявил Витченко, когда-то начинавший свою службу в авиации.
Едва самолет коснулся полосы, все четыре двигателя остервенело взвыли.
- Тормозит винтами, - опять важно разъяснил зрителям Витченко, - винты в режиме флюгирования, а то попробуй, останови такую махину колесными тормозами. Тормозами можно только в самом конце полосы, когда скорость будет минимальной.
"Ан-12", взрыкивая двигателями на поворотах, зарулил на стоянку и остановился, причем носовая стойка шасси оказалась точно в белом квадрате, нарисованном на бетонке.
- Надо же, - поразился Мазин, - пилот сидит на два метра впереди этого колеса, шасси не видит и попал точка в точку. Нет, мастерство - оно и в Африке мастерство.
Двигатели стихли, винты устало домотали последние обороты и зависли в разных положениях. Лязгнула дверь, звякнул о бетон выставляемый металлический трапик. Из пузатого фюзеляжа один за другим посыпались летчики в темно-синих комбинезонах, некоторые - в темных очках.
Среди семи одинаковых на первый взгляд фигур - а в авиации погоны на летно-техническом обмундировании не носят, да и к званиям у летчиков определенное безразличие - Волков чутьем угадал равного себе по чину и, подойдя к невысокому блондину, доложил:
- Командир дивизиона капитан Волков!
- Командир корабля капитан Колотов! - официально представился летчик и сразу же, располагающе, как-то очень по-товарищески и просто спросил: - Ты, что ли, летишь?
- Ага, - кивнул Волков.
- Все готово? Полетные листы - где?
- Какие листы? - искренне удивился Волков.
- Как какие? Ты что? Первый раз летишь? - летчик внимательно и оценивающе смотрел на Волкова.
- Первый, - смущенно сознался Волков.
- Вот! - важно сказал пилот, подняв палец. - Знаешь, что такое альтернатива? Если раньше ты видел рекламу "Летайте самолетами "Аэрофлота", у тебя возникал вопрос - а чем же еще летать-то? "Эр Франс", что ли? А теперь будешь знать, что у тебя есть выбор - летайте самолетами военно-транспортной авиации! Значит, так, - начал объяснять летчик, - полетный лист - это список личного состава на борту, заверенный подписью и печатью, в трех экземплярах. Шмякнемся - так хоть будут потом знать, кто был в самолете.
- У меня печати нет, - пожал плечами Волков, - да и машинки пишущей тоже.
- Это твои проблемы, - легко сказал пилот, - дуй в ОБАТО,* организовывай, договаривайся. Одна нога здесь, другая там.
Волкову вспомнилась армейская присказка: "Есть у нашей авиации три врага НАТО, СЕНТО и ОБАТО".
- Сейчас сделаем! - сказал он.
- А это что? - увидел пилот на краю рулежной дорожки два "уазика", бортовой и грузовой. - Машины твои? Меня предупредили, что две будут.
- Мои. Две и есть.
- Заправлены?
- По самое некуда, по пробки! - с гордостью ответил Волков.
- Вот это и плохо, - огорченно сказал пилот, - что хочешь делай - выпивай, сливай, но чтобы баки были заполнены только на две трети.
- Это еще зачем? - удивился Волков.
- А вот зачем: если баки будут полные, в полете обязательно что-нибудь вытечет при тряске. Потом твой какой-нибудь отличник боевой и продовольственной подготовки пройдет рядом и своим кованым ботфортом высечет искру о металлический пол. Через полсекунды пожар! Ты видел хоть раз в жизни пожар в полете?
- Нет...
- Вот и я нет. Потому сейчас стою с тобой и разговариваю, - серьезно сказал летчик и опять весело спросил: - А это имущество твое?
- Мое.
- Сколько, как думаешь, весит? Больше десяти тонн или меньше?
- Думаю, меньше.
Пилот оценивающим взглядом окинул кучу волковского барахла.
- Не больше шести, если ты, конечно, гирь двухпудовых не положил своим бойцам в вещмешки. Собери людей, - властно приказал он, - я им несколько слов хочу сказать.
Волков построил бойцов буквой "П", чтобы лучше было слышно, поскольку аэродром продолжал жить своей шумной жизнью - один самолет садился, другой взлетал, угрожающе завывали опробываемые двигатели.
- Здравствуйте, я командир корабля капитан Колотов, - без предисловий начал летчик, - хочу сказать вам несколько слов по технике безопасности. Во время погрузки, а тем более в течение полета, выполнять все требования экипажа. Особенно это касается закрепления груза. В течение всего времени полета категорически запрещаю курить. Увижу - выкину за борт без парашюта. Поскольку лететь будем довольно долго, для естественных надобностей поставьте и укрепите в хвосте самолета ведро, чтобы при посадке свои драгоценности не расплескать. Огрызки, бумажки, мусор всякий никуда, ни по каким щелям не совать - все по карманам. В грузовом отсеке кучами не собираться. Если потребуется, при посадке по просьбе экипажа встанете куда скажут, для центровки самолета. На погрузке и в полете, еще раз повторяю, начальники для вас - только экипаж.