— Еще как! Бока отлежал на госпитальной койке — ходить теперь надо больше, — откровенно признался Даховник, чувствуя себя непринужденно, хотя находился в кругу начальства.
— И лежать, и скучать теперь будет некогда, — добродушно глядел Манухин на старшего лейтенанта. — Работы по горло.
Комиссар напомнил, что командиру дивизиона надо больше опираться в своей работе на коммунистов, комсомольцев, добиваться повышения дисциплины, организованности.
Даховник слушал внимательно. Ему хотелось быстрее окунуться в привычные дела.
— Когда прикажете убыть в дивизион? — спросил он командира.
— Сейчас поедем вместе, — сказал Герман. Автомобиль мчал по улице, широко раздвинувшей ряды аккуратных домиков. На выезде из поселка дорога потянулась вверх. Даховник посмотрел в заднее стекло брезентового кузова. Внизу, в зелени садов, — Спартановка. Правее поселка вытянулись высокие массивные корпуса цехов завода. А дальше — жилые кварталы. Кажется, что им нет ни конца, ни края. «Город-то какой!» — с восхищением подумал Лука.
Машина обогнула овраг, спустилась в балку и выскочила на вершину пологого холма. Виднелись блиндажи, землянки, напоминающие сверху шляпки огромных грибов. Здесь водитель затормозил. Подбежал подтянутый черноволосый политрук и отрапортовал. Подполковник Герман пожал ему руку и громко произнес:
— Так вот, комиссар, командира вам привез. Знакомьтесь!
— Даховник!
— Сытник!
Подошел лейтенант — начальник штаба дивизиона.
— Что же у вас происходит? — спросил его командир полка. — Бойцы ни с того ни с сего калечатся.
Лейтенант стоял навытяжку. Отвечал сбивчиво. Затем сообщил:
— Комбата Новицкого вызвали сюда для объяснения, Герман и Даховник спустились в блиндаж, в котором размещался КП дивизиона. В лицо ударило сыростью. За столиком, просматривая документы, сидел Новицкий. Увидев подполковника, быстро встал. Глаза Даховника перехватили взгляд друга, хотелось подойти ближе, но между ними стоял Герман.
— Ну что, Хлебороб, на гауптвахту угодили? — шутливо спросил его подполковник.
— Трубочный Ласточкин подвел…
— М-да-а… — приподнял густые брови Герман. — От Буковины до Волги дошли — такого не было. — Подполковник достал кисет с махоркой и, присев на скамейку, сделал самокрутку. Глазами сверлил Новицкого. — Дело не только в трубочном, Иван Александрович. Батарея во время боя пропускала залпы. Слабо обучаете людей. Требовательность снизили. Делайте крутой поворот, Новицкий. Расчеты пересмотрите. Каждый боец — мастер на своем месте. И нельзя, чтобы из-за одного-двух разгильдяев все дело страдало.
— Есть. Приму меры! — отвечал Новицкий.
В блиндаж вошли комиссар дивизиона Сытник, начальник штаба, командиры связи и разведки.
— Садитесь, товарищи! — предложил Герман и заговорил негромко, но, как всегда, выразительно. — Мы защищаем от фашистской авиации большой и славный город. Здесь сотни тысяч людей. Здесь много крупнейших заводов. Руки чешутся у врага разбомбить волжские гиганты. А наш долг — не допустить стервятников к Волге. Нужно сноровку прививать каждому зенитчику! Батареи сколачивать. Вот смотрите, — достал он карманные часы. — Сколько здесь деталей? Очень много. И все работают согласованно, четко, Так и каждая батарея должна действовать, как хорошо слаженный механизм. Тогда каждый выпущенный снаряд попадет в цель.
— Часы-то каждый день заводят, подкручивают, — отозвался Новицкий, но разговор прервал сигнал дежурного: полку объявлена готовность номер один.
— Опять «гости». Надо на свой КП! — и командир заторопился к выходу. Вслед за ним поднялся Даховник. У газика Герман пожал Даховнику руку. — Действуйте! Да так, чтобы первый дивизион во всем был первым!
Вместе с Германом на газике уехал и Новицкий — 2-я батарея занимала огневую недалеко от КП полка.
Скоро был дан отбой боевой тревоге, и Даховник собрал командиров взводов, разведчиков, связистов командного пункта дивизиона. Внимательно оценивал и взвешивал все, что говорили подчиненные. Плюсы и минусы в боевой работе ярко вырисовывались перед новым командиром. Вечером изучал боевую документацию. Сидел до поздней ночи.
Утром серьезный разговор вел с начальником штаба.
— Таблицы заградогня сделаны небрежно. Неаккуратно ведется журнал боевой готовности. Пора наводить порядок в штабном хозяйстве, — наставлял командир дивизиона.
Весь с головой ушел в работу Лука Даховник, не жалея времени и сил.
— Ты, Лука Иванович, и в отдыхе себе отказываешь, — сочувственно говорил политрук Сытник. — А ведь из госпиталя недавно…