А возле «девичьей хаты» не унимались звонкие голоса. Пришла с дежурства Зина Шеврик и. разразилась смехом:
— Теперь я Реечка!
— Почему это вдруг?
— «Реечка» — позывной батареи. А у телефона — я; Вот меня и называют — «Реечка».
Маша Игошина незаметно прошмыгнула в землянку. Села, пригорюнилась, смахивая набегающие слезы. Услышала слова песни «Широка страна моя родная…» и словно увидела перед собой утопающее в зелени садов родное село близ Бугуруслана, раскинувшиеся кругом поля с буйными хлебами. Перрон железнодорожной станции». Знакомые, близкие провожают ее в армию. Обнимают, целуют. А она на прощание говорит подружкам: «Смотрите, девочки, чтобы звено первенства не сдало. А я свой долг выполню!» Вспомнив все это, Маша просияла, приободрилась, подумала: «А все же я справлюсь со своими цветными дисками…»
Важное ли дело — совмещать диски ПУАЗО? Мария Игошина понимала, что от этого зависит правильность определения расчетной точки встречи снаряда с воздушной целью, а значит — меткость огня всей батареи. И потому-то у девушки щемило сердце, когда дело у нее не ладилось.
Не только Игошина, все ее подруги по батарее беспокоились о том, как быстрее овладеть техникой. Сотни и тысячи молодых патриоток из Башкирии, с Нижней Волги, Кавказа пополнили ряды воинов противовоздушной обороны Сталинграда. Пришли девушки в армию по зову сердца. Сменив платья на серые солдатские шинели и встав в боевой строй, уже этим они совершили подвиг. Многих из них встретили трудности в изучении военного дела, огорчения, вызванные суровой и непривычной обстановкой окопной жизни. Но они не опускали рук, напрягали все свои усилия для овладения техникой.
Вскоре из батареи Новицкого больше половины красноармейцев было отправлено в другие подразделения, и к приборам, орудиям на их место встали девушки. То же самое произошло и на других зенитных батареях. «Как же будет воевать «девичья гвардия» при отражении" вражеских налетов?» — с обеспокоенностью думал Новицкий.
Горячее дыхание войны ощущалось здесь все сильнее и сильнее. С весны сорок второго года Красная Армия вела тяжелые оборонительные бои на юге. Гитлеровцы хотели взять реванш за поражение под Москвой, в бой бросали свежие силы. Пали Харьков, Ростов-на-Дону. Зеленые поля полосовали гусеницы танков, колеса орудий, тягачей. Снаряды и бомбы безжалостно перепахивали землю.
На _ картах фашистских генералов синие стрелы устремлялись в сторону Кавказа, к Нижней Волге. Воздушные эскадры врага наносили удары по городам, железнодорожным станциям в нашем тылу. Первой среди таких целей противник считал Сталинград.
* * *Намерение врага использовать свою авиацию для ударов по Сталинграду не являлось секретом. Об этом было известно зенитчикам, которые стояли на боевых позициях.
…В большом четырехэтажном здании на улице Ленина, недалеко от Волги, размещался штаб Сталинградского корпусного района противовоздушной обороны. В специально оборудованном подвальном помещении находился КП и главный пост воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС). Здесь сосредоточивались разведывательные данные о воздушном противнике. Отсюда шли боевые приказы, распоряжения во все сектора противовоздушной обороны города. Таких секторов было семь. На огневых позициях, полукольцом опоясывающих город, стояли батареи зенитных орудий среднего и малого калибра, а также зенитные пулеметы. На охране города находилось много аэростатов воздушного заграждения, прожекторов.
Враг сосредоточил на сталинградском направлении более 900 бомбардировщиков и истребителей. А им противостояло значительно меньше наших самолетов. Готовясь к налетам на город, гитлеровцы знали о явном численном превосходстве своей авиации. При таком соотношении сил в воздухе особая роль выпадала на долю зенитчиков. Пока же стояло относительное затишье. Но все чувствовали, как быстро сгущаются грозовые тучи. Заботились о главном: быть всегда начеку.
На стоянке легковых машин возле здания штаба беспрерывно гудели автомобильные моторы. Одни машины прибывали, другие уходили.
В тот день с утра возле штаба стояли плотными рядами юркие газики. Но уже в середине дня автомобили покинули стоянки. В голове колонны машин, следовавших в северную часть города, шел газик подполковника Германа. Кроме него, сидевшего рядом с водителем, ехали Манухин и Даховник. В воздухе безветренно, душно. Машина шла быстро, и пассажиров обдавал приятный сквознячок. Герман попыхивал самокруткой. Думал о том, что говорилось на совещании в штабе, прикидывал, что нужно сделать для повышения боевой готовности дивизионов.