— Тишина, как на хлебном поле, — мечтательно промолвил Новицкий, выйдя из землянки с агитатором полка Сытником, прибывшим на батарею еще с вечера.
— Что ж, может, сегодня «спокойному уголку» дадут покой? Как думаешь, Иван Александрович? — вопросительно посмотрел Сытник.
— Вряд ли. Туман рассеется — и пойдет свистопляска. То «музыканты» завоют, то артиллерия загавкает. Мы здесь для фрицев как бельмо на глазу. Вот гляди!
И они посмотрели в западную сторону. Смотрели из-за укрытия. Предосторожность у Новицкого стала привычкой, которая никогда ему не изменяла.
— Через рукав до вражеских позиций с километр? — вопросительно произнес Сытник.
— Да нет, меньше. И мы у них как на ладони. Съесть нас хотят. Но, как говорится, близок локоть, да не укусишь.
Между правым берегом и Зайцевским островом своя переправа. Огонь зенитчиков с острова — это ее защита. И ясное дело, гитлеровцы бьют по острову, чтобы лишить переправу защиты. Новицкий сообщал Сытнику, что фашистские самолеты наведываются сюда по три-четыре раза в день. Норовят снижаться. Но какой спустится — тому и конец. За время, что стояли в Спартановке и здесь, десятка три стервятников сбили…
— Счет приличный, — заметил Сытник. — Не зря вас Герман расхваливает на разборах. Он и предложил: поезжай, говорит, опыт обобщи. Другим передадим. Вот я к вам и прибыл.
С находившегося рядом КП дивизиона наведался к Новицкому капитан Косырев. Он все время вспоминал трудные бои на Сухой Мечетке, когда командовал вторым дивизионом. Любил рассказывать, как со своим штабом стояли до последней возможности, а затем, уже будучи окруженными, ночью пробились через боевые порядки гитлеровцев. Смелый и опытный командир, он ныне возглавлял первый дивизион, две батареи которого находились на острове, а третья — за Волгой, в Лебяжьей Поляне.
— Вышел поутру прогуляться, думаю, дай загляну к Хлеборобу. Вижу, кругом порядок, — с хитринкой в глазах сказал Косырев.
Заглядывал он частенько то на одну, то на другую батарею, требуя, чтобы блистали чистотою пушки, чтобы во всем был порядок.
— «Огурцов» маловато, — сообщил Новицкий. — Надо пополнять.
— Скоро причалит баржа. Дам сигнал, — пошлешь бойцов разгружать. — И Косырев ушел к своему командному пункту.
Новицкий, вызвав Жихарева, потребовал использовать затишье для тренажа.
Туман еще лежал в низинах и балках, а на остров уже полетели тяжелые снаряды. Бойцам комбат приказал укрыться в ровиках. Не услышав стрельбы зениток, прибежал Косырев.
— Почему не ведете огня? — спросил Новицкого.
— Снарядов мало, а пикировщики могут нагрянуть в любую минуту.
— Баржа подходит. Посылай людей. Ну а этим, — кивнул он в западную сторону, — я сам отвечу.
Косырев любил вести огонь по наземным целям. Он подошел к первому орудию, встал на бруствер окопа, в бинокль стал рассматривать правый берег. Заметил яркие вспышки. Определил координаты: Подал расчету команду. Выстрел. Снова Косырев вскинул бинокль. Просиял:
— Попали. Хорошо, братва. Заряжай!
Вдруг близ орудия разорвался вражеский снаряд. Косырев пошатнулся и упал навзничь. Слетела фуражка, и ветер растрепал белокурые волосы. В крови гимнастерка, кобура пистолета, футляр фотоаппарата, который он всегда носил при себе.
Понурив головы, стояли Сытник, Новицкий.
— Отчаянный был человек, — скорбно промолвил командир батареи.
Не успело улечься волнение, вызванное гибелью командира дивизиона, как донесся шум самолетов. Около тридцати пикировщиков повисло над островом. Группами «все вдруг» начали штурмовать батарею. Земля стонала от ударов бомб. Вокруг потемнело, словно надвинулась безлунная ночь. Пыль и дым поднялись над небольшой полосой острова густой тучей.
Первая и вторая батареи вели непрерывный огонь, Несколько самолетов рухнули в воду. А другие, сбросив бомбовый груз, вскоре удалились.
С батареи видели, что с подбитого самолета спускались два парашютиста. Задержать гитлеровцев направился старшина батареи Конушкин с двумя бойцами. Долго бродили по острову. Выяснили, что один парашютист спустился в воду вблизи левого берега. А второго нашли на острове, потребовали сдаться. Летчик поднял руки. Доставили пленного в штаб дивизиона. Парашют принесли на батарею.
— Сделаем из него для ребят носовые платки, — предложила Ангелина Ясинская, и все с этим согласились.
А когда узнал об этом Акопджанов, то он от имени мужчин выразил полное удовлетворение такой инициативой.
— Дэлайтэ, — сказал он. — За работу будэм очень признатэльны. А сморкаться и чихать в это трофейное добро постараемся как можно больше.