— Спасибо большое, у меня все хорошо. Но если понадобится помощь, я обращусь. Мне не хотелось продолжать разговор, хотя неприятных эмоций парень не вызывал.
— Тогда приятного вам отдыха, — он пошел в сторону моря, размахивая небольшой пляжной сумкой. Все-таки врач… Мелькнула мысль спросить, возможно ли переселение душ при живых носителях. Но справедливо рассудив, что вряд ли врач является специалистом в области реинкарнации или чего еще там, я через пару минут забыл об этом разговоре.
Чтобы убить оставшееся время, зашел в магазинчик к Марии, чтобы сказать ей, что еду в Петру и вечером не успею с ней встретиться, и перенес посиделки в кафе на следующий день. Девушка немного расстроилась, мы минут пять поболтали о погоде, которая здесь всегда однотипно жаркая, потом, обозначив поцелуй в щеку, я направился к месту сбора, чувствуя себя полураздетым под взглядами мужчин-арабов, разгружавших чемоданы большой туристической компании из Китая.
В микроавтобусе нас было девять человек. Кроме тех, с кем Рахим беседовал в фойе, присоединились еще две молодые пары лет двадцати пяти. Всю дорогу они просидели обнявшись, шепча что-то друг другу на ухо. Периодически девушки — то одна, то другая — заливались смехом под неодобрительные взгляды остальных пассажиров. Толстяк продолжал сверлить меня глазами, отводя взгляд каждый раз, когда встречался с моим. Рахим на меня тоже посматривал внимательно. А я ведь сидел отдельно, в углу у задних дверей, где помещалось лишь одно кресло, так как микроавтобус был оснащен микролифтом для лиц с ограниченными возможностями.
Три часа изнурительной поездки, снова монотонное мелькание каменных пустошей за окнами, редкие встречные машины — и вот мы у входа в каньон Петры. Снова неторопливый спуск по каньону под заученное бормотание гида. У входа вновь продавали воду, мороженое и шаурму. Все закупились шаурмой и мороженым, я же, под недоуменными взглядами группы, купил пятилитровую баклажку воды. Платков у меня было целых два, надеюсь, воды мне хватит, чтобы помыть оскверненную колонну и вернуть свое тело. При всех достоинствах этого тела, родное было ближе и как-то привычнее. Вот так неторопливо мы дошли до главного храма Петры, высеченного в скалах.
Вчерашняя история повторилась в деталях: вспышки фотоаппаратов, айфоны, андроиды, шум, как на восточном базаре. Когда мои любители древностей наконец обратили свой взор на верблюда, я поискал среди местных вчерашнего старика. Однако его нигде не было. «Ну и буй с ним», — мысленно выругался я и пошел к месту своего мокрого дела. Желтовато-бурое пятно безмолвно свидетельствовало о вчерашнем моем непотребстве.
Открутив крышку баклажки и смочив платок, я принялся старательно тереть боковину, пытаясь вернуть ей первозданный облик. Клятая колонна увлажнялась, и только. Когда пять литров ушли как в песок, я понял, что ничего не изменилось: желтое пятно продолжало выделяться на сером фоне, еще яростнее обвиняя меня в осквернении святынь. Может, будь у меня под рукой чистящее средство, моя попытка была бы успешнее. Но «Фейри» тут не торговали, а взять что-то из отеля мне и в голову не пришло. Да и где гарантия, что это поможет? Все мои усилия прошли впустую. Колонна мгновенно высохла под лучами жаркого солнца, пятно вернулось в прежнее состояние, нисколько не изменив ни цвет, ни размер.
— Вы археолог? — голос прозвучал так неожиданно, что я подскочил на месте. Конечно, кто же это еще мог быть, как ни мой верный «поклонник»? Стоял себе рядом, весь усеянный бисеринками пота, шумно дыша и облизывая губы. Две шаурмы, купленные им на входе, уже отправились в его необъятный желудок, оставив на губах следы жира, на футболке крошки и пару килограмм на том месте, что у прочих зовется талией. Двухкилометровый спуск дался ему с трудом, судя по пятнам пота под мышками, на спине и на выпирающем животе.
— Нет, я — не археолог! — Тон, которым это было сказано, должен был не оставить ни малейших сомнений, что я не собираюсь длить разговор. Меньше всего в этот момент мне хотелось разговаривать: попытка отмыть колонну провалилась, а я был близок к панике. Вероятность, что я снова превращусь в мужчину, стремилась к нулю. Так я наутро вновь проснусь в этом теле! Как в этой ситуации вести непринужденную беседу? Тем более с типом, внушавшим неприязнь как своим видом, так и поведением самонадеянного самца. Но толстяк не собирался сдаваться:
— Я тоже люблю артефакты, у меня на даче стоит статуя Аполлона, оригинал, мне друзья его из Греции привезли. У меня серьезные связи с греческим министерством культуры, — похвастался он, видимо, предполагая, что после этих слов я ему отдамся прямо здесь, на скалах Петры.