Лили вскрикнула, закусив кончики пальцев, когда бладжер в очередной раз с угрожающей стремительностью понесся к Джеймсу. Тот, увлеченный погоней за снитчем едва успел уклониться в самый последний момент, вынужденно уходя вниз, чем дал фору Малфою.
Потом оба, словно соревнуясь в безумии и ловкости стали набирать высоту.
— Что они делают? Лили, что они делают?! — схватила её за руку Алиса. — Да что это такое?!
— Я не знаю! — проорала в ответ Лили.
Ловцы выписывали непонятные спирали, зигзаги, вертелись вокруг своей оси.
Вот снова понеслись к земле, словно наперегонки. Страсти накалились до предела.
— Разобьются! — завизжала Дороти.
Лили видела, как маленький капризный мячик трепещет золотыми крылышками впереди. Всё ближе, ближе…
— Давай, Джеймс! — орала она вместе со всеми. — Давай!
БАХ.
Один из бладжеров с разгону достиг цели, ударив маленького гриффиндорца в грудь, безжалостно сбрасывая его с метлы. Малфой был рядом, но вместо того, чтобы попытаться оказать помощь, рванулся в сторону за снитчем.
Крик ужаса пронесся над тремя трибунами. Лили не помнила, как и что кричала вместе с остальными, сорвавшись с места и до судорог в пальцах сжимая поручни, ломая ногти о бесчувственную деревяшку в страхе перед происходящим.
Потерявший сознание Лягушонок на огромной скорости стремительно приближался к земле.
Лили не хотела этого видеть! Не хотела! Но в голове звучал и звучал, словно заезженная пластинка, насмешливый голос: «Эй, Эванс! Посмотри на меня!». И она не могла оторвать глаз от падающей фигурки.
Снизу наперерез, на всей скорости, какую только могла развить его метла, уже несся Блэк. У мальчишки была отличная реакция, и ему удалось перехватить Джеймса. Но скорость, с какой сошлись гриффиндорцы, заставила метлу под юным Блэком разлететься в щепки. Снизить скорость падения удалось, и это спасло Джеймсу жизнь, но не уберегло мальчишек от травм, когда они оба упали на землю.
Одной из первых к Сириусу подлетела Белла. Схватив мальчика за плечи, она резко приподняла его с земли. Тот дернулся в её руках, будто от электрического разряда, и слизеринка испуганно отпрянула.
Было видно, как Сириус, надсадно кашляя, заваливается на бок, протягивая руку к неподвижному Джеймсу. Потом любопытная и взволнованная толпа закрыла друзей от взгляда Лили.
Расталкивая гомонивших подростков, к мальчикам, возвышаясь над толпой, проталкивались Дамблдор, Слагхорн, Макгонагалл и миссис Вэл.
Лили с удивлением осознала, что Алиса успокаивающе обнимает её за плечи:
— Я уверена, с ними все будет хорошо, — твердила подруга. — В Хогвартсе при игре в квиддич ещё не было случаев со смертельным исходом. Обходилось раньше, обойдётся и теперь.
Лили поняла, что рыдает навзрыд, и со стыдом принялась вытирать слезы с лица.
Со слизеринских трибун на неё взирали черные бездонные глаза Северуса. Взирали прямо и недобро. Мальчик стоял на самом краю лестницы, в опасной близости от зияющего провала. Ветер трепал его черные волосы, словно подталкивая шагнуть вниз.
Лили зажмурилась от ужаса. Вдруг он и впрямь упадет? Как Поттер…
Когда Лили открыла глаза, Северуса на площадке уже не было.
— Слизеринцы нас обыграли, нельзя было ставить эту неудачливую малявку, — услышала она чей-то голос, пока спускалась по лестнице вниз. — Набрали в команду не пойми кого!
Переведя взгляд на таблоиды, Лили убедилась, что слизеринцы действительно обошли их со счетом 80 — 150. Малфой одним рывком свел к нулю все усилия гриффиндорцев. Согласно жизненному кредо слизеринцев, он, наверное, прав? Победа любой ценой!
Но Лили не понимала, не желала понять, как можно тянуть руку не к человеку, падающему в бездну, а к золотому мячу?
Стоило девочке заметить Люпина, как все философские мысли разом покинули её золотисто-рыжую головку.
— Ремус!!! — завопила она. — Ремус!!!
Серый гриффиндорский кардинал обернулся.
— Джеймс?… — Подбежав, заглянула Лили в желтые волчьи глаза. — Он жив?!
Люпин кивнул, терпеливо позволяя на себе виснуть. Вообще-то Лили повезло. Будь на месте Люпина Блэк, без церемоний брезгливо стряхнул бы с себя приставучую грязнокровку.
— Успокойся, Лили, с Джеймсом все будет в порядке, — со спокойной сдержанностью ответил мальчик. — И с Сириусом тоже.
— Привет, Люпин, — раздался слишком низкий для двенадцатилетнего ребёнка, хриплый, будто сорванный голос.
— Привет, Снейп.
— Соболезную! Вы снова проиграли.