— Только рыпнись, — тихо прорычал Волчонок, — только дай мне повод, и я с удовольствием вырву твоё черное сердце. Я ведь не Поттер. Избыточным великодушием во вред себе не страдаю.
Происходящее на полянке, затерянной в чаще Запретного Леса, почему-то стало заволакивать черным дымом — сознание Лили словно пыталось уплыть куда-то.
Она повернулась и…
То, что она увидела это… это…
Этому не было названия!
Мертвая, скользкая рука в струпьях тянулась из темноты. Медленно-медленно. А потом словно разошёлся полог, и возникли пустые глазницы, затянутые тонкой, серой кожей и разверстая, бесформенная щель, с хрипом всасывающая воздух.
Лили пронзительно завизжала и со всех сил рванула обратно на поляну.
— Дементоры! — завопили слизеринцы, выпучив глаза.
— Фините Инкантатем! — проорал Поттер. — Бегите! Бегите все!
— Эванс! — теплые пальцы Джеймса, обвившись вокруг кисти Лили, сделали мир осязаемым. Одно присутствие друга рядом придавало девочке силы. — Погляди на меня! С тобой все в порядке?
— Черный Монах! Там, в лесу, Черный Монах! — причитала она.
Отпочковываясь из тени, будто темные птенцы из черной кладки, вылетали новые и новые сгустки тьмы, бесформенные и жуткие.
Яксли и Нотт аппарировали немедленно, как только гриффиндорцы сняли с них связующее проклятие. Лейстрейндж кинулся к младшему брату, поднимая его на ноги. Джеймс потянул Лили за собой. Все они, отважные гриффиндорцы и не пожелавшие сбежать слизеринцы, встали тесным строем, плечом к плечу: Лили, Джеймс, Ремус, Сириус, Питер, Люциус, Рудольфус и Рабастан.
— В твоей светлой семейке, Поттер, учат вызывать Защитника? — процедил Рудольфус.
— Ага, — кивнул Лягушонок.
— Слава Мерлину! — пискнул Питер.
Чем больше огромная жуткая тень уплотнялась, тем труднее становилось дышать.
— Только пока ещё не научили! — оптимистично закончил Поттер.
— Ни темные, ни светлые заклятия тебе не по плечу? — скучающе вздохнул Малфой. — Ну ты и бездарь.
— Что нужно делать? — по-деловому подошел к ситуации Люпин.
— Заклинание: «Эспекто Патронус», — инструктировал старший Лейстрейндж. — Только само по себе оно мало значит, — сообщил змееносец. — Нужно нечто большее. Источник силы, который тьма не сможет поглотить. Источник, по силе сравнимый с жертвоприношением в черной магии.
— Почему так холодно? — стуча зубами, простонала Лили.
Тёмное нечто приближалось. Как у Многоглавого Змея, у него было множество голов, пустых глазниц, ртов. Высокие бесформенные черные кляксы.
— Эспекто Патронум!
— Старайся лучше, гриффиндорец. Старайся лучше, или через пару часов все мы станем такими же улыбающимися идиотами, как и ты! — выл Малфой.
— Эспекто Патронус! Эспекто Патронус! Эспекто…
Ни у кого не получилось создать Защитника. Лили вместе со всеми безуспешно махала палочкой и орала. Дышать становилось больно. Сознание готовилось ускользнуть, как это бывает на грани сна.
Дементоры подобрались вплотную.
Почти безотчётно девочка схватилась за нательный крестик — подарок бабушки, маминой мамы. В этот момент Лили не задумывалась о том, что крест — это реликвия веры, отвергающей таких, как она. Религия, объявляющая всех магов проклятыми чернокнижниками.
Сжимая в холодеющих пальцах теплый металл, Лили думала о маме, о папе, о Туни.
Всю свою коротенькую маленькую жизнь она верила, что созидательная сила сильнее разрушительной; что самый могущественный и добрый маг — Творец и Создатель — не оставит её душу на поругание склизкой нечисти.
«Спаси и сохрани», — произнесла она самую короткую из всех существующих молитв.
Но и её оказалось достаточно.
Яркая серебреная вспышка, будто удар молнии, на мгновение ослепила. А когда сияние угасло, дементоров на поляне уже не было.
Вопрос читался не только в серых глазах Малфоя, он отражался в желтых волчьих очах Ремуса, в синих глазах Сириуса, блестел за очками Джеймса.
— Нас спасла маггловская святыня, — воодушевленно выдохнула Лили, охваченная религиозным чувством.
— Не неси чепухи! — поморщился Блэк. — Нас спасла твоя магия. Твой способ вызывать Защитника весьма специфичен, но, надо признать, вполне эффективен.
— Может быть, вернёмся в Хогвартс, пока дементоры не вернулись? — пискнул Питер, боязливо озираясь вокруг.
Никто ему не возразил.
Предложение было разумным.
Бесконечный и ужасный день подходил к концу.
Последний день в Хогвартсе.