От улыбки некрасивое лицо Петунии расцвело. Внутренний свет осветил его, делая прекрасным.
— Я люблю тебя, Туни!
— И я — тебя…
Лили пересекла пустырь. Разогретая солнцем земля теперь, на закате, остро пахла травами и пылью. Отдавая полученное за день тепло, земля окуталось тонкой полупрозрачной кисеёй туманистых испарений.
Лили не верилось, что она найдёт Северуса на Проклятой Мельнице, но интуиция сестру не подвела. Северус сидел на верхней балке с книгой в руках и почти легкомысленно болтал ногами. Непривычный для него жест.
Непривычно было видеть его и без школьной мантии, в старых маггловских джинсах и потрепанной, растянутой отцовской футболке. Длинные волосы собранны в низкий неаккуратный хвост, из которого выбились пряди волос и как всегда падали на лицо.
— Привет, Сев.
Мальчик захлопнул книжку и легко спрыгнул вниз. Балка находилась довольно высоко, но ему удалось приземлиться, не разшибившись.
— Привет, Лили. Я ждал, что ты придешь.
— Вот как? Теперь, когда слизеринские дружки далеко, мы снова друзья, Сев?
— Не только мои слизеринские друзья — твои гриффиндорские тоже. Это наш мир, Лили, твой и мой. Никому другому тут не место.
— Я так понимаю, ты теперь стал ужасно умный и взрослый, да?
— Ну, определённо взрослее и умнее тебя.
— Разве это не помешает нам общаться, Сев?
— Ну, после того, как наши с тобой отношения пережили дикие выходки твоих друзей, всё остальное мелочи.
— Моих друзей?! — задохнулась Лили. — Да как ты смеешь?! После того, что устроил твой Люциус! После того, чтобы он со мной сделал! Ты… ты продолжаешь считать его другом, Сев?!
— Считаю. Кстати, он ровным счетом ничего тебе не сделал.
— Да он…он!..
— Он? Ну, давай. Перечисли все его прегрешения. Способы, которыми он над тобой измывался? — насмешливо поднял брови слизеринец.
— Он поцеловал меня!
— Ужасно, но переживаемо. К тому же сама напросилась.
— Да как ты смеешь?!
— Долго тренировался говорить людям нелицеприятную правду. Вот и смею.
— Он собирался меня изнасиловать!
— Вообще-то Люциус не из тех людей, кто долго собирается. Скорее уж наоборот, отличается поспешностью в необдуманных действиях. Так что то, что было… назовем это показательными учебными выступлениями?
— Показательные?! Учебные?! Он заставлял Рабастана пытать Сириуса Блэка!
— И как это повредило Лили Эванс?
— Ты что, считаешь меня бесчувственной куклой? Мне невыносимо наблюдать за мучениями друзей!
Северус поморщился:
— Лицемерие, панегирики и патетика вовсе не так сильно тебе к лицу, как ты, видимо, это воображаешь. К слову, Круцио не смертельно. Большинство слизеринцев знакомятся с этим проклятием уже в раннем детстве. Не всем повезло, как Поттеру, иметь отца верящего в светлые идеалы гуманизма. Всё не так страшно, как ты себе вообразила.
— Это тебе нехватка воображения мешает трезво оценить ситуацию. Как ты не понимаешь?…ведь когда поймешь, может быть слишком поздно.
— Поздно для чего, Лили?
— Да откуда я знаю, Сев?!
— Пусть все Мародеры, пусть все слизеринцы катятся к Мерлиновой бабушке. Это лето только наше.
Стоило почувствовать касанье прохладных пальцев, как гнев испарился. Лили смотрела в черные бездонные глаза и снова тонула в них, тонула…
— Я ещё что-то значу для тебя, Лили Эванс? — тихо спросил мальчик. — Или все твои думы отданы теперь Поттеру?
— Я тысячу раз говорила тебе: Поттер мой друг.
— А я? Ты откажешься от меня, Лили?
— Скорее земля обратится в прах прежде, чем я соглашусь покинуть тебя, Северус Снейп! В моем чувстве к тебе заключено всё: чувства к родителям, к сестре, к нашему маленькому домику на Бирючиновой аллее, к Хогвартсу, к магии. Даже к Поттеру! Я читала в одной книжке, что наши «Я» существует не только в нас самих…
— О! Как мы могли забыть свою страсть к «Грозовому Перевалу»? — усмехнулся Северус.
— Наступит время, когда все сгинет, но если ты останешься, я не исчезну из бытия…
— Не люблю дешевый фарс. Особенно в плохом исполнении.
Лили с вызовом улыбнулась и продолжила, повышая голос, дерзко глядя другу в лицо:
— Если же все останется, но ты исчезнешь, Северус, Вселенная станет чуждой, я не буду больше её частью. Не бойся дурных предчувствий. Я верю, я знаю, любовь сохранит нас от любой беды. Любовь хранит лучше Патронуса. Она сама Патронус и есть.