Когда он, Дамблдор, умрёт, на другой стороне ты встретишь его упрёками? Или всё простишь и всё поймешь? Вряд ли. Ой, вряд ли! Ты не была милосердна при жизни даже к тем, кого любила, Лили Эванс. Гневливая и порывистая, как танцующий язычок пламени, ты часто одаряла живительным теплом протянутые к тебе руки.
Но не реже и обжигала.
С чего бы стать тебе милосердней в мире ином к тому, кого ты не любила никогда?
Прощения — нет. Забвения — нет.
А девочка в зеркале все оборачивалась и улыбалась кокетливой, лукавой и насмешливой улыбкой.
Живая и ненастоящая одновременно.
Глава 1
Проклятая мельница
— Ну сколько, скажи на милость, можно торчать перед зеркалом?!
Строгий голос Петунии заставил Лили отскочить от трельяжа. У отражения там, в сверкающей загадочной глубине, был забавный, обескураженный, одновременно обиженный и возмущенный вид.
— Разве можно быть такой тщеславной, Лили? — укорила Петуния.
— Я не тщеславна!
— Люди, лишенные тщеславия, не таращатся на себя в зеркало по целому часу.
— Вовсе и не по часу, Туни. И вообще…я не на себя смотрела.
— А на кого же тогда? — изобразила заинтересованность сестра. — На Кровавую Мэри?
Лили раздосадовано встряхнула головой.
Стоило ли пытаться объяснить сестре свою зачарованность зеркалами? Лили казалось, что там, за копией точно такой же комнаты, совершенно другой мир. Каждый раз, оборачиваясь к зеркалу, она надеялась хоть краешком глаза заглянуть в иное измерение. Чем дольше стояла она перед зеркалом, тем больше её «затягивало»: тайна, неизвестность, а не собственное отражение в нём.
Созерцая двойника с точно такими же тугими косичками, в точно такой же школьной форме, Лили задумывалась — кому из неизвестных ей существ выпала роль изображать её: ходить, как она, улыбаться, как она. Наверняка у той загадочной личности за стеклом другой характер, привычки и вкусы. Другая жизнь. Загадочная, увлекательная, необычная.
— Лили! — теряя терпение, вскричала Петуния. — Ты твердо решила опоздать в школу в первый же день?!
— Я уже готова, — вздохнула девочка. — Пошли.
В дом номер № 4 на Бирючиновой аллее Эвансы переехали недавно. Лили с наслаждением ходила по новым половицам, разлинованным солнечными лучами, словно свежая, ещё пахнущая типографией тетрадка. Ей нравилось проводить ладонью по перилам лестницы, едко пахнущим лаком и полиролью; касаться каминной полки, переставлять на ней различные безделушки. Она получала удовольствие просто от того, что бежала вприпрыжку через холл на кухню, откуда распространялся аромат кофе.
— Ты можешь ходить спокойно? — фыркнула Петуния в спину Лили.
— Ходить вприпрыжку для Лили — это вполне нормально, — улыбнулся отец, подмигивая своей любимице.
— Почему опять не спустилась вовремя? — строгий голос матери словно компенсировал попустительское отношения отца. — Проспала?
— Опять перед зеркалом вертелась, — донесла Петуния.
Лили, остановившись в дверях кухни, переступила с ноги на ногу.
— Лили! — продолжала выговаривать мать. — Бери пример с сестры. Петуния никогда не опаздывает. Она ведь не сможет всю жизнь за тобой следить!
— Да, мама.
— Ешьте аккуратней, девочки, — предупредила миссис Эванс. — Переодеваться нет времени. Лили! — мать обернулась к младшей дочери, уже потянувшей к себе тарелку с выпечкой. — Ничего не забыла?
— Но мама! Если мы начнем читать молитвы, есть будет уже некогда!
Петуния, сложив руку перед собой, уже бормотала какой-то псалом.
Лили испытала огромное желание пнуть дражайшую сестричку. Лицемерка! Но вместо этого девочка чинно сложила руки перед собой и успела прошептать «Аминь» со всеми вместе.
— Билл, ты отвезёшь девочек? — обратилась Роза Эванс к мужу после завтрака.
— Конечно, — кивнул отец.
Поднявшись из-за стола, он привычно «клюнул» жену в щеку, изображая поцелуй. Девочки, схватив салфетки, поспешно промокнули рты.
Завтрак был окончен.
Денёк обещал выдаться погожим. Солнце светило ярко, отпуская солнечных зайчиков погулять в аккуратном садике, где миссис Эванс успела разбить цветник. Табличка с номером четыре на двери нового дома Эвансов тоже ярко сверкала под солнцем.
Мать махала им с порога до тех пор, пока они не свернули с Бирючиновой аллеи.
— Волнуетесь? — улыбнулся отец девочкам.
— Нет, — ответила Лили.
— Не очень, — сказала Петуния.
В отличие от младшей сестры она далеко не так легко заводила знакомства. Хоть Лили и рыдала, словно глупая корова, когда Эвансы покидали родной городок, она быстро забыла старых друзей ради новых знакомых.