Винченца повернулась к девушке; на лице ее появилась кислая мина, словно она надкусила гнилой банан.
— Эу… Это вы… — протянула она, не скрывая досады.
— Да я, — сказала Томка тем тоном, которым и полагается разговаривать с Иезавелями. Тон этот сам по себе мог спровоцировать новое оледенение. Но Винченца и бровью не повела. Вампиры по своей природе существа хладнокровные.
— Мне Чарли фокусы показывал, — доверительно сообщила Винченца, невзначай поправляя одежду. — Он очень талантливый…
— Правда? — изумилась Томка. — Кто бы мог подумать!
Думала она о судьбе исторической Иезавели. Кажется, та кончила жизнь тем, что ее разорвали собаки? Томка посмотрела на Снуппи. Какое удивительное совпадение…
Проследив за ее взглядом, Винченца мигом изменилась в лице. Все же есть польза от самой уродливой собаки в мире, и приятно иметь в колоде такой козырь.
Как все мужчины, Тинкет ничего не смыслил в дуэли недосказанных фраз.
— Вот ты где! — воскликнул фокусник. — Нашлась, наконец. Я начал беспокоиться, не случилось ли чего.
Томка изумленно посмотрела на Винченцу. Но та едва заметно развела руками — мол, тут она ни при чем.
— Ага, — Томка кивком указала на дверь.
Винченца ответила таким же быстрым кивком. Она была той еще стервой, но не дурой. Приближение бури почувствовала, как хороший барометр.
— Оу! — вскричала официантка. — Заболталась я с тобой, Чарли, а мне давно пора бежать. Ускакала, завтра увидимся! Ciao!
И она выскочила из комнаты, словно за ней гналась стая голодных гиен. Миг, и топот шагов стих в коридоре.
— Ты была права, — сказал Тинкет, глядя на захлопнувшуюся дверь.
— Да? — Томка осмотрелась в поисках тяжелых предметов. На всякий случай, чтобы были под рукой. — В чем же?
— Действительно милая девушка. Учится на социолога. А официанткой подрабатывает, чтобы платить за обучение.
— Удивительная тяга к знаниям, — никакого желания обсуждать жизненные обстоятельства Винченцы у Томки не было. — Так говорите, мое отсутствие вас обеспокоило?
— Я удивился, — признался Тинкет. — Я рассчитывал на тебя: трюк с картой сквозь стекло, не забыла? А тут половина иллюзии сделана, а тебя нет. Еле выкрутился.
Как бы Томка не злилась на фокусника (а злилась она сильно), она почувствовала себя виноватой. В самом деле — она ведь подвела его. На фоне последовавших событий это выглядело совершеннейшей мелочью, но девушке стало неловко.
— Прости… те, я не хотела ставить вас в неудобное положение.
— Пустяки, — отмахнулся Тинкет. — Во-первых, подобные повороты заставляют держать себя в форме. А во-вторых, у тебя была уважительная причина.
— Да… — проговорила Томка. Стоило подумать об этой «уважительной причине» и ее затрясло.
— Винченца мне рассказала, что тебя вызвали из-за собаки. Тарарам она тут устроила жуткий, — широким взмахом Тинкет обвел комнату, еще хранившую следы буйства Снуппи. — Хорошо, что ты его нашла, пока он не разгромил весь дом. Графиня могла бы расстроиться, а мне совсем не хочется ее злить…
Томка уставилась на фокусника. Он серьезно? Хотя какие здесь шутки… Девушка была уверена, что все палаццо, да что там — вся Венеция уже знает о несчастье с графиней. Пусть не в подробностях, но как минимум в общих чертах. Но, похоже, Каппети оказался более великим организатором, чем ей представлялось. Одно дело руководить толпой поваров и официантов и следить, чтобы гостям хватило креветок, и совсем другое — скрыть ото всех, что с хозяйкой вечера приключилась беда. Но распорядитель не мог допустить, чтобы прием закончился скандалом.
— Да, — сказала Томка, тщательно подбирая слова. — Я нашла Снуппи. А еще я встретила графиню.
— Серьезно? Проклятье! И она…
Нет ничего приятного в том, чтобы оказаться в шкуре гонца, который приносит дурные вести. Но кто-то должен выполнять и черную работу.
— С графиней произошло несчастье. Она… Ее увезли в больницу.
— Несчастье? Из-за собаки?! — вытаращил глаза Тинкет.
— Нет, Снуппи не виноват. Там были… другие причины.
— Надеюсь, ничего серьезного? — обеспокоенно спросил фокусник и по глазам Томки догадался, каким будет ответ. — Но… Как?! Что случилось?!
Томка едва не выложила ему все как на духу. Однако после общения с Каппети она побоялась рассказывать всю историю. Если бы Тинкет посмотрел на нее как распорядитель, всем видом показывая, что в подобные сказки он не верит, девушка бы этого не вынесла. Правда — никому не нужна; нужно убедительное объяснение, вписывающееся в представления людей об устройстве мира.