— Нет… Я хочу знать, что они сделали. Что он сделал… со мной. А потом уйду, и они заплатят.
Огнецвет не ответил. Остался рядом, придерживая за плечи. Они оба смотрели, как Генка заставил Дархана надеть плащ Марка, замотать лицо шарфом и вызвать с “айфона” такси, как будто подвыпивший Марк Вейнер поехал домой. Одежду даже водкой облили, чтобы разило посильнее. На этом фантазия Генки не ограничилась. Марк с содроганием смотрел, как тот отправил по домам Дархана и скулящего Серого. Оставил в квартире труп — со спокойным сердцем. Картинки в зеркале менялись одна за другой. Марк сказал бы, что одна ужаснее другой, но все они были одинаково отвратительны. Генка очень не хотел снова попасть на зону. Он упрямо распиливал труп в ванной. Отворачивался поблевать и снова распиливал, расчленял, резал и складывал в несколько слоёв пакетов для строительного мусора. Он даже накупил пару мешков шпатлёвки, изображал видимость ремонта. Выносил наскоро разломанный стол, за которым они пили, куски сбитой плитки с кухни и расфасованного по пакетам бывшего одноклассника. Кровь слил в пластиковую флягу. Вывез за город и слил в болото. Там же прикопал и голову.
Зеркало почернело. Марк прикоснулся к нему рукой, и оно пошло трещинами. Скрипнуло, как снег под ногами в трескучий мороз. Осыпалось осколками. На той стороне Марк увидел знакомую зимнюю улицу. Он был свободен, но облегчения не ощутил. Столько времени мечтал выбраться, а когда получилось, всё утонуло в чёрной злости и желании отомстить убийцам. Каждому из них.
Марк обернулся через плечо.
— Иди, — отступая назад, произнёс Огнецвет. — Только помни, что и оттуда нужно будет уйти.
— Я помню, — с трудом ответил Марк. — Спасибо тебе. За всё.
Сказал и с замершим сердцем шагнул из белого безмолвия в настоящую зиму живого мира. Сыпал лёгкий снег. Часы на “умной” остановке показывали семь вечера. Люди Марка не видели, глядели сквозь него, высматривая транспорт. Марк поднёс ладонь к экрану с рекламой — по изображению пошли помехи. Подошёл к мужчине, дотронулся до его виска. Тот сразу скривился, как он сильной головной боли, а Марк недобро улыбнулся. Значит, он не просто невидимый и бессильный призрак. Перед тем, как пойти к первому человеку из своего короткого списка, подошёл к смотрящему в смартфон парню. Заглянул в телефон и удивлённо хмыкнул. Всего две недели прошло. Это там он вечность плавал в безумии. А здесь жизнь шла неторопливо, своим чередом. Это хорошо, это правильно… Нужно только троих отсюда вычеркнуть.
Из щели от приоткрытой двери пробивался свет, слышалась музыка. Марк дотронулся ладонью до металла. Мог бы пройти насквозь. На мёртвых ограничения не распространялись, но сейчас как никогда хотелось почувствовать себя живым. Дверь открылась почти без шума. Тихий скрип утонул в раскатах электронщины. Гараж у Дархана был большой. В такой два пазика можно загнать. У дальней стены — верстак с инструментами. Возле него обогреватель. По углам навалены то ли запчасти, то ли просто хлам. Справа на яме — легковой Шевроле. Сам Дархан, судя по звукам, внизу ковырялся в брюхе машины. Непрошенного гостя он не услышал. Марк подошёл к верстаку, где стояла старенькая магнитола. Провёл над ней ладонью, и простенький бит утонул в радиопомехах. Сквозь них пробился узнаваемый голос:
“Красная, красная кровь -
Через час уже просто земля…”
— Ну кто там? — крикнул из ямы Дархан.
Марк не ответил.
— Ген, ты?
Послышался металлический грохот, а следом — звук шагов по приставной лестнице. Через несколько секунд показался помятый и осунувшийся Дархан. Увидев Марка, он вздрогнул и застыл с широко раскрытыми глазами.
— Блядь! — сипло выдохнул Дархан и попятился. — Ты… Что?.. Как?
— Ну что же ты так грубо встречаешь гостей? — недобро улыбнулся Марк.
Он демонстративно огляделся по сторонам.
— Хороший гараж. Помню, как мы мелкими сюда забегали к твоему отцу, а он нас выгонял. В те времена хлама было намного больше. А ты всё по красоте организовал. Молодец.
Дархан, не отрывая взгляда от незваного гостя, опёрся рукой о стену, словно ему стало тяжело стоять.
— А ты…
— А я в гости зашёл.
Марк глянул через плечо. Шагнул назад и сел на верстак. Снова посмотрел на бывшего приятеля.
— Ну чего ты застыл? Не рад что ли?
Дархан вымученно улыбнулся. Его взгляд блуждал по убитому однокласснику, словно где-то в его облике должен быть самый важный ответ — почему тот здесь?
— Я думал… — хрипло произнёс он, — что ты… Ну… Того.
Его губы снова искривились в неестественной, сардонической улыбке. Из груди вырвался вздох облегчения.