Но в такую метель согласится ли старушка сопровождать «нервную» девицу?
Вряд ли старушка согласится её сопровождать. Да и куда? Адрес коттеджа есть, но как к нему пройти — Кира не знает. На тётю Соню тоже плохая надежда: откуда ей знать весь посёлок? «Кажется, я попала в ловушку, — хмуро подумала Кира. — Выйти из дома втихаря не могу — везде зеркала. А если и выйду — неизвестно куда идти».
И вздрогнула от короткого стука. Первым делом — задёрнула штору: в такой тёмный день для человека привычно, входя в комнату, немедленно включить свет.
— Кирочка! Я дозвонилась до пультовой охраны! — радостно сообщила тётя Соня. — Там пообещали организовать поиски Тимыча! Сказали, сделают это легко, лишь бы телефоны были включенными!
— Я очень рада, — с трудом проговорила Кира, проталкивая слова сквозь зажатое горло.
Старушка не заметила её странного состояния. Поболтала немного, стоя у двери, а потом убежала, радостно что-то тараторя в воздух. Кажется, она была уверена: братьев найдут быстро… Кира ещё мельком удивилась: поселковая охрана собирается искать пропавшего жителя? Нет, понятно, что они любого жителя коттеджного посёлка будут искать — или вызывать тех, кто ищет… Но чтобы охрана так быстро откликнулась на сообщение старушки?..
Помедлив, Кира оглядела комнату. Сначала перестелила кровать. Потом повозилась в ванной комнате, решив выстирать припрятанную простыню с кровавыми пятнами на ней — Тим вчера не подумал забрать её с собой. Забыл, наверное. Потом перебрала вещи в сумке. Потом придирчиво осмотрела дверь шкафа, на которой Тим закрыл зеркало, и заткнула зеркало ещё более тщательно.
Наконец она снова выключила свет и вернулась к окну. Некоторое время смотрела на стену, бушующую стремительными снежными струями, а потом открыла окно. Тридцать градусов? Да пошли вы все…
Она не знала, сколько просидела на подоконнике, пока снова не открылась дверь в комнату. Кто-то вошёл быстро и решительно. Девушка, скорчившись, сидела и не оглядывалась.
— С ума сошла, дура?
Холодные с мороза руки схватили её за талию, стаскивая с подоконника. Её обожгло прикосновением к холодному, проледеневшему меху какой-то странной одежды — она окрестила её дохой, хотя точно не знала, как эта меховая штука называется. Покорно встав у окна, она молча проследила, как Тим закрывает окно. Потом закрывает его шторой. И включает свет.
— Верни меня в тот коттедж! — жёстко сказала она.
— Какого… — начал было он и замолчал, глядя, как трясётся её рука, которую она схватила другой рукой, чтобы не видно было этой тряски.
— Ты что — в самом деле не понимаешь? — снова враждебно сказала она, стуча зубами, не оттого что замёрзла, а потому что чувствовала, что ещё немного — и она сорвётся в истерику. — Ты не понимаешь, что я в этой комнате… Я уже здесь сутки… Ты… Я и так псих с одной фобией, а у меня ещё и клаустрофобия начинается!! Меня только это окно и спасает — понимаешь или нет?!
Он схватил её за трясущиеся руки, которые она прижимала к груди, и резко дёрнул их вниз. Она уставилась на него со злобой. Он отпустил её и неожиданно скинул с себя эту чудовищно огромную доху. Накинул на неё, ничего не понимающую. Подвёл к окну и распахнул его.
— Сиди здесь и жди. Мы сейчас уберём зеркала, и будешь ходить, где захочешь.
3
От неожиданности она не успела сказать и слова, лишь смотрела, как он выходит из комнаты, не закрывая за собой двери. Лестница оказалась напротив двери, и стало видно, как он быстро спускается… А потом стало не до того. Тело ощутило восхитительное тепло этой меховой штуки, которую Тим набросил на её плечи. Но, лишь только Кира попыталась обернуться к окну, доха начала быстро сползать с плеч. Пришлось повозиться, ища застёжки или пуговицы — хоть что-то, что помогло бы сохранить тепло, в уютную ласку которого она окунулась. Пуговиц не нашла, но одолела жадность — захотелось тепла, и Кира, запахнувшись и крепко держа полы дохи, дошла до кровати и уселась. Думать о клаустрофобии, о том, как тяжело видеть одно и то же в скромной обстановке комнаты, как тяжело дышать, сидя постоянно на одном месте, теперь вообще не хотелось. Одной рукой она осторожно поглаживала жёсткий, но тёплый мех, а щекой мягко водила по нему же, млея от удовольствия.
Чуть не заснула. И шаги поднимающегося человека расслышала не сразу.
— Убрали все зеркала, — недовольно доложил Тим, возникший в дверном проёме. — Закрыли все окна. Как насчёт других предметов? Ну, в которых ты отразиться можешь?