В тронном же зале, прямо на их глазах, идя по кругу, выслеживали друг друга два огромных дракона: один, черный, точно мгла, с изумрудным узором на раскидистых крыльях, второй — красный, точно кровь, с яркими и пронизывающими насквозь янтарными глазами. Люси узнала эти растрепанные длинные волосы, разметавшиеся по туловищу дракона.
Это был Нацу.
Сердце сжалось.
Время замедлило свой ход, и был лишь тронный зал в отражении зеркальной поверхности. Был ужасающий король драконов. И был Нацу. С кровавой раной на боку, грязью и копотью на алой чешуе и вырывающимся из ноздрей дымом. Нацу, хромавший, но пытавшийся выглядеть сильным. Нацу, от вида которого Люси захотелось ринуться вперед, чтобы оказаться рядом, чтобы оградить от настигавшей его опасности.
— Ты глупец, — разнесся громом голос Акнологии, и все в комнате вздрогнули от этого леденящего кровь звука. Изумрудные узоры на его крыльях становились ярче от каждого сказанного им слова. — Ты глупец, Нацу, раз решил сбежать из башни. Ты глупец, раз решил пойти против меня. Ты глупец, раз думаешь, что сможешь победить меня.
Леди Аннабет сильнее сжала крестик у себя в руке. Джерар встал чуть ближе к Люси, в то время как она не могла оторвать взгляда от глаз алого дракона. И в краткий миг она поняла: Нацу не собирался сдаваться.
Но самое главное, он и не собирался проигрывать.
И в момент, когда она это поняла, в залу дворца с грохотом ворвались еще два дракона и маленький на фоне этих существ Хэппи. Драконы встали позади Нацу, расправив крылья и оскалив клыки. Стены дворца сотряслись от грохота. В арочных окнах промелькнула огромный меч и не менее огромная рука, сжимавшая его. В голове девушки пролетела мысль: «Великан?».
— Это ты глупец, — проговорил Нацу, последовав примеру друзей и расправив крылья. Дракон, который мог беззаботно смеяться, рассуждать о совершенно глупых вещах с серьезным видом и вести себя подобно ребенку, сейчас предстал грозным зверем, внушавшим уважение и благоговение. Его сильное тело источало жар и силу, благородство и величие. У Люси перехватило дыхание, в то время, как Нацу сделал тяжелый шаг вперед, не обращая внимания на новый оглушающий грохот. — Это ты глупец, Акнология, раз решил, что я собираюсь сражаться с тобой в одиночку. В отличие от тебя я еще знаю значение слова «дружба».
Позади Нацу стояли драконы и эльфы, гномы и кентавры. Позади дракона, сжимая в руках посохи, были готовые к бою волшебники и маленькие парящие в воздухе феи.
Эта армия, объединенная волею одного единственного дракона, решительно стояла за спиной наследника престола, готовые сражаться за принадлежащий ему по праву рождения трон. В их глазах пылала решимость, коей не было в глазах Акнологии.
И хоть король драконов был сильнее принца, он не был сильнее воли тысячей.
Эта война была проиграна.
Крестик леди Аннабет упал ей на грудь, когда она со стоявшими в глазах слезами, прошептала:
— У него получилось.
В дверях стояла прислуга, любопытно глазеющая в разворачивающееся в поверхности зеркала действо, но Люси не обращала ни на кого внимания. Ее взгляд был прикован к Нацу. К дракону, который победил.
Но самое главное, он выжил. Остальное для нее не имело значения.
Позже, вечером этого дня, она сидела у ставшего родным зеркала в тиши чердака, который, в эту самую ночь был окутан волшебной аурой победы.
Люси сидела у самого зеркала, облокотившись о его холодную поверхность. С другой стороны, в таком же положении сидел Нацу. Их пальцы соприкасались, и хоть они чувствовали только гладкую поверхность зеркала, продолжали водить по нему. Если бы зеркало было теплым, возможно, на одно мгновение можно было представить, что между ними не было преград.
— Когда ты уезжаешь? — разорвал уютную тишину мягкий голос Нацу.
— Через три дня, — прошептала она. Казалось, любой лишний звук мог разбить эту ауру покоя, в которой Люси хотелось плыть вечно.
— Я хотел бы познакомиться с ним.
— Зачем?
— Я должен знать, кому тебя отдаю…
Люси открыла глаза, отстранившись от зеркала. Нацу не выглядел злым или раздраженным. На его лице печатью отражалась бесконечная, не идущая его молодому лицу усталость.
— Ты ведь понимаешь, что все это всего лишь…
— Фикция? — спросил Нацу, запустив руку в волосы. — Но, несмотря на это, я никогда не смогу быть к тебе настолько близко, насколько сможет он. Кто знает, к какому моменту живое тепло человеческого тела станет тебе ближе зеркального холода?
Рука Люси соскользнула на колени, а взгляд заискрился искренним негодованием.
— Вы можете не сомневаться в силе моих чувств, ваше величество, — процедила она сквозь зубы. — Я уверена в себе, и я уверена, что ни один человеческий мужчина, какими бы он достоинствами не обладал, не смог бы заменить мне вас. Возможно, для драконов это значит что-то другое, но люди, а тем более истинные леди, к коим я себя отношу, не разбрасываются словами о настоящей любви. И если у вас до сих пор возникают сомнения, то я повторю еще раз, и буду повторять столько, сколько потребуется, чтобы вы перестали волновать себя подобными мыслями, — Люси вновь положила руку на зеркало, туда, где отражалось родное лицо, и мягкая улыбка поселилась на ее губах, когда она твердо прошептала: — Я люблю тебя, Нацу. И ни Джерар, ни кто-либо другой никогда не станет властителем моего сердца. Оно давно отдано тебе.
Нацу ошеломленно смотрел за ее эмоциональной речью, и что-то промелькнуло в его глазах. Люси бы сказала, что это было понимание.
Его губы растянулись в мягкой улыбке. Он придвинулся к зеркалу вплотную, прижавшись лбом к нему, и в этот момент он казался невероятно близким, что Люси не сдержалась, и повторила его действие.