Лишь иногда, собираясь по утрам в туалет, Чейни мог видеть, как Хайд, который чистил зубы, будто бы разговаривал с кем-то в зеркале. Но всегда, когда Чейни подходил к нему, юный хозяин Дома смолкал. Эта игра в молчание продолжалась ровно до тех пор, пока, стоя у соседней раковины, Чейни будто бы невзначай не произнёс:
— Расслабься, я их тоже вижу.
***
Через два года в доме появился Микки, который был на эти же два года младше Чейни или Хайда.
Мальчишка совсем маленький и невзрачный, он смотрел на мир вокруг и на обитателей Дома большими перепуганными глазами и каждому, кто видел чуть больше, чем остальные, становилось ясно — в отражении мальчик давно не видел только себя.
Их первое совместное воспоминание — воспоминание, объединившее их троих, — было огорожено стенами спальней, пропитано разлитым по кровати содержимым маленькой аптечки, стащенной из медпункта, заполнено гулкими пересмешками коридоров и хохотом тяжёлых стен. Микки сидел на своей кровати с разбитой губой. Чейни здесь же перебирал цветастые пузырьки с непонятными надписями, а Хайд с прокушенным носом, царственно вскинув руки, прямо в кроссовках забрался на гору подушек.
— Итак, наконец-то все десять кроватей у нас заполнены! — официально поприветствовал новенького хозяин Дома.
Микки — тихий, послушный мальчик. Умный — куда не просили, не лез; догадливый — знал и замечал больше обычного. Между Хайдом и Чейни выбрал Чейни и почему-то привязался к нему. С тех пор их можно было постоянно увидеть вместе.
— Нет, — ответил Чейни, когда Хайд спросил у него, не надоедает ли ему постоянное общество Микки. — Он довольно… незаметный, знаешь? — Чейни задумался, почесал затылок. — А ещё, я думаю, он — контактор.
Они находились вдвоём, и поэтому Чейни мог позволить себе это спросить. Секретов вообще и тем более секретов такого плана у них давно не было.
— Это точно? — нахмурился Хайд.
— Нет, — Чейни вздохнул. — Я думал, ты знаешь.
Хайд сделал вид, что усердно думает, а потом развёл руками:
— Нет, я так не считаю.
Чтобы выяснить, правда это или нет, они решили проследить за Микки, но в первый же день были пойманы с поличным. Конечно же, два подозрительно спокойных и подозрительно подозрительных хулигана Дома не могли остаться незамеченными.
— Что вы делаете? — подловив их за слежкой, тут же спросил Микки. Чейни и Хайд шарахнулись в сторону, но Чейни нашёлся максимально непринуждённым ответом:
— Эм… А на что ты смотришь?— кивая в сторону зеркала над раковиной в туалете для мальчиков.
— На себя, — нахмурился Микки. — На что ещё смотрят в зеркало?
— А… эм… кого-нибудь кроме себя ты там видишь? — уточнил Хайд.
— Вы что, дураки?
Разняв драку Хайда и Микки, поглазеть на которую во чуть не сбежались все остальные, Чейни, спрятавшись в чулане от воспитателей со своей маленькой аптечкой на коленках молча обрабатывал ссадины Хайда.
— Знаешь, я вот теперь думаю, что я бы тоже так ответил, — сказал тот. — Понимаешь, нельзя же никому рассказывать.
Они действительно никому об этом не рассказывали, но всё равно все здесь друг о друге знали. То, что Микки якобы контактор, они приняли за должное. Но тот случай, казалось бы, вообще не подорвал доверительное отношение Микки к Чейни. Их дружба — сомнительная и явно на соплях держащаяся дружба их троих — даже почти не пострадала. И время шло, сминая детские годы, сминая юность, меняя приоритеты сказками на стенах.
Прошло время, и однажды Хайд задался вопросом:
— Слушай, по-моему, он на тебя запал.
— Чего? — лицо Чейни вытянулось от удивления.
В тот вечер они забрались на чердак, в укромное местечко, скрытое от вездесущих воспитателей, дорогу куда им показала Киви, приглядывающая за очаровательной находкой. Киви поставила кипятиться маленький чайник и разложила на столе небольшой сервиз. Девушка заваривала в чайнике странную траву, собранную на внутреннем дворе поздним летом и засушенную.
И смеялась.
— Чего? — повторил Чейни, обозлившись. — Этого не может быть!
— Если понадобятся советы, обращайся, — подначивающее улыбнулась девушка.
— Я буду твоим шафером на свадьбе. Ну, или его. — Хайд прямо-таки взорвался хохотом и проглядел момент, когда Чейни набросился на него с кулаками.
Шутки. Тупые шутки Хайда. Дружба и преданность — не себе и не друзьям, а порядкам Дома — были здесь превыше всего. Хайд знал и Хайд шутил над этим, воспринимая это как что-то весёлое. А Чейни понимал, что рано или поздно Дом сделает из Микки такого же, как и все они. И что сейчас Микки так тянется к нему — к ним — только потому, что все они — контакторы. А это слишком серьёзно и слишком важно, чтобы быть поводом для смеха.
Они понимали, какого это: знать что-то без возможности это понять. Микки — ещё нет. Когда Чейни и Хайд спустились с чердака, изрядно потрёпанные и побитые, они нашли Микки одного в комнате с книжкой в руках.
— Почему вы подрались? — спросил тот, как только Хайд, обидевшийся на весь мир, упал на свою кровать.
— Потому что, — проворчал Чейни.
— Я не хочу, чтобы ты дрался, — пробормотал Микки. — Это опасно.
— Да здесь даже просто сидеть опасно! — вспылил Чейни. — К тому же… Эй, я не проигрываю, ясно!
Микки с сомнением посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на второго незадачливого бойца, который выглядел гораздо увереннее. Не похоже было, что победителем из этой драки вышел именно Чейни.
— Жених и невеста, — фыркнул Хайд, отвернувшись к стенке. Недолго думая, Чейни запустил в него подушкой.
========== Фаллен, Киви и дешёвая подделка, часть 2 ==========
О том, кто такие контакторы, беспричинно не распространялись. Шептались время от времени, находя на стенах непонятные слова, желая разгадать их значение — из выпуска в выпуск это повторялось, Великой Тайной слухами растекаясь между детьми Дома и всё не достигая воспитателей. О том, кто такие контакторы, подчас не знали даже сами контакторы. Только чувствовали неуловимо, не всегда способные чувства эти распознать и правильно объяснить.
Однако каждый раз, стоило только времени приблизиться к выпуску, держать язык за зубами становилось невозможно. Особенно тем, кто был вовлечён в это. Особенно тем, кто знал, что он вовлечен.
Те, кто ещё вчера считались мелкими, уже выросли, и на мир стали смотреть, соответствуя запросам возраста; вокруг выпускников царило загадочное напряжение, и этот выпуск не должен был стать каким-то исключением. Вокруг взрослых ребят поднимался шум, его устраивали они сами, его устраивали младшие, непослушными хвостами вьющиеся вокруг. Они только и делали, что раздражали хозяина Дома, и к Хайду стало наблюдаться повышенное внимание кроме прочего ещё и со стороны воспитателей. Особенно отличался в этом новенький, по прозвищу Ресторатор. Он в Доме был всего пару лет, ещё ни одного выпуска не пережил, никаких законов Дома не знал. И поведением своим — правильным для мира за стенами, но в них абсолютно нелогичным — вызывал настороженность на лицах старших. Его внимание не было ослаблено детьми, как это давно произошло с остальными. Этот воспитатель мог стать настоящей проблемой.
— Надоел, — ворчал Хайд за ужином. На столах был расставлены маленькие ручные фонарики-переноски, работающие от батареек, потому что всё электричество в доме снова отключилось. Однако детей это нисколько не заботило — даже наоборот, они веселились, находя в этом что-то удивительно прекрасное.
— Мешает шпынять мелких? — проворчал Микки, который сидел напротив, безынтересно ковыряясь в тарелке с едой.