Именно это я и высказала, а коварный чародей взял — и рассмеялся.
— Для начала: у нас очень разные представления о капризах, Мари, — сказал он. — Поверь мне, если ты вдруг начнешь наглеть сверх меры, я скажу тебе об этом прямо. А если ты не поймёшь — найду способ поставить тебя на место. Скорее всего, почти безболезненный, но обидный.
— И что ты сделаешь? Перегнёшь меня через колено и отшлёпаешь? — я не удержалась.
— Я - великий чародей, и у меня совсем другие методы, маленькая извращенка, — великий чародей улыбался совершенно по-мальчишески. — У вас с рыжим паразитом, к слову, очень похожее чувство юмора. И поэтому мне сложно воспринимать твоё постоянное смущение. Иногда кажется, что тебя две: одна нормальная, а вторая — пугливое чопорное бревно. Эй, не бей меня, зараза! — мой кулак снова был перехвачен в паре сантиметров от цели, но на этот раз длинные пальцы мага сомкнулись на запястье достаточно жёстко, и я поморщилась. Кондор нахмурился. — Я же просил. Серьезно, Мари, я легко отношусь почти к любым словесным колкостям, но вот на тычки под рёбра и тем более на пощёчину могу очень, очень обидеться.
— Опасный, — пробурчала я, убирая ладонь со сгиба его локтя и пряча руки за спину с видом примерной девочки.
— Для тебя — почти нет. И я не кусаю без предупреждения, — в интонации мага вдруг появилась до этого момента совершенно незнакомая мне холодность и резкость. — Но не советую исследовать границы моей толерантности. Для твоего самолюбия я могу быть очень опасен. Это ты усвоила?
Я виновато кивнула, чувствуя себя котёнком, который заигрался, случайно выпустил когти — и был за это поднят за шкирку и лишён права сидеть на тёплых коленях. Почти не больно, но очень обидно.
— И что касается моих мотивов, — лёд из его интонаций начал исчезать. — Напоминаю, что ты — моя работа, за которую мне неплохо платят, и получаю я не только деньги. В моих интересах и привычках выполнять свою работу хорошо. Но, — маг улыбнулся. — Если тебя это утешит, то пьяные посиделки у меня в гостиной и предоставление леди моей постели, потому что до своей леди дойти не в состоянии, в мои обязанности не входят. Это была личная инициатива. Как и то, что я вытащил тебя из Замка, — мы опять остановились, оказавшись на балкончике рядом с тем самым огромным витражным окном. Кондор вздохнул, словно собираясь с мыслями. — Мне тоже не слишком просто, Мари, — он попытался заглянуть мне в глаза, но я упрямо изображала обиду и пялилась на витраж, хотя и понимала, что сейчас сама нарвалась. — Эй, хватит показательно на меня обижаться!
Я с демонстративной вымученностью улыбнулась. Промелькнула мысль, что было бы неплохо, к примеру, психануть и сбежать — прямо сейчас, хотя лучше было бы сделать это среди толпы в Зеркальной Галерее. И я бы, пожалуй, так и сделала, если бы не четкое понимание двух вещей.
Для начала: куда я пойду? Здравствуйте, дорогая местная полиция, я — иномирянка и сбежала от коварного чародея, на которого сама придумала и сама обиделась, верните меня домой? Даже звучит смешно. В своих джинсах с кедами среди зимы, с практически нулевым знанием об этом мире, без денег, без возможности себя защитить — я дойду, наверное, до первой подворотни. До первого косого взгляда не на того человека. До первого, кто заинтересуется моей персоной. Что-то мне подсказывало, что эта желтоглазая зараза, которая умеет быть почти милой, не самый плохой вариант спины, чтобы спрятаться и отсидеться. Это же что-то подсказывало, что строить планы побега бессмысленно, потому что меня быстро найдут и вернут на место, а, может, просто не дадут сделать шаг — или даже взгляд — в сторону. И неизвестно, насколько хуже станет отношение ко мне. Я опустила ресницы и сквозь них проследила за движением толпы внизу. Кажется, здесь становится более людно.
А если действительно через перила сигануть?
Так, а не слишком ли громко?
Рядом тяжело вздохнули:
— Пойми уже, я — не злой волшебник из сказок, а ты — не моя пленница. Мы оба — жертвы обстоятельств, — в его интонациях, кажется, промелькнула печаль. — В наших с тобой интересах сделать так, чтобы эти обстоятельства оказались в нашу пользу. Пока ты изображаешь девушку в беде, ничего интересного не произойдет.