Поэтому я настояла на том, чтобы завести команду. Если капитан Эл и давала мне крутануть штурвал разок-другой, то следующего раза приходилось ждать по много недель. Будучи первым помощником, я тоже хотела покомандовать. В разное время под моим началом служила целая вереница Старых морских волков – в зависимости от того, какие исторические персонажи у нас в чести – залетные ковбои, или индейцы из Бумтауна, или клоуны, решившие отдохнуть от цирка. Постоянных членов команды было всего трое. Энни, второй помощник и главный штурман: высокая, никому не дававшая спуску рыжеволосая ирландка, названная в честь карибской леди-пирата Энн Бонни. Белла, наш канонир: юная, бесстрашная и веселая брюнетка, вместо штанов носила платья, красила губы кроваво-красной помадой и прятала в длинных волосах кинжалы. И Мышка, робкая и послушная настолько, чтобы сносить наихудшие проявления деспотизма Эл, избавляя от них меня. Щуплая, молчаливая и бледная девчушка, всегда в черном, сновала по носу и корме, по левому и правому борту: наша служанка, наша пороховая мартышка и рабыня в одном лице.
В иные ночи мы просто плавали – искали Остров и старались хоть немного опередить «Месть королевы Анны» Черной Бороды. В иные ночи бросали якорь, чтобы совершить набег или поискать спрятанные сокровища. В иные ночи пытались подавить бунт команды и придумывали изощренные наказания: протаскивали несчастных под килем или пускали прогуляться по доске, смазанной салом. Как правило, мы подвергали бунтовщиков нереально сложным испытаниям, поскольку твердо верили в пользу жестокого искупления. В иные ночи боролись со штормом и чужими кораблями: военными фрегатами и торговыми конвоями, другими пиратскими бригантинами. В ушах звенели крики умирающих и треск дерева, рев пушек и мушкетонов, вой шквального ветра.
«Вперед, сыны пожирателей печенек! Не щадить никого! Нет добычи – нет денег!»
Черная Борода вечно сидел у нас на хвосте. А еще мы всегда надеялись увидеть на горизонте капитана Генри. Ждали, что он придет к нам на помощь и выручит из беды. Мы знали, он непременно появится. Рано или поздно он вернется за нами…
Открываю глаза, моргаю. Словно во сне пересекаю палубу «Сатисфакции», выхожу из прачечной обратно в узкий проход между домами. Внезапно останавливаюсь и поворачиваюсь лицом к внешней стене, прижимаю онемевшие пальцы к шершавому камню. По телу пробегает дрожь. Где-то здесь висел портрет капитана Генри, нарисованный Эл. Суровый и неулыбчивый, позади – морская синева и зелень Острова. Вспоминаю бутылку из-под рома в обувной коробке. Капитан Морган был нашим героем: самый храбрый и лучший из всех пиратов. Король пиратов!
Прислоняюсь к стене. Я столько всего позабыла, а ведь прошлое все еще таится здесь по пыльным темным углам… Мне хочется поскорее уйти, глотнуть свежего воздуха, который не пахнет сыростью и мхом. У подножия лестницы я снова замираю. Поднимаю взгляд и вдруг вижу белую карточку, прикрепленную черной изолентой к деревянной крыше.
Белоснежка, бывало, скажет: «Мы не покинем друг друга никогда-никогда!» и Алоцветик отвечает: «До тех пор, пока мы живы».
У всех пиратов должен быть тайный шифр, говорила мама, и мы тоже придумали свой. Хотя он и стал неотъемлемой частью Зеркальной страны, эта карточка не похожа на старые послания. Она новая.
Глаза застилает красная пелена. Кроваво-красная. «Он знает». Я это чувствую, слышу в жарком шепоте, бьюсь в нем, словно комар. Меня охватывает ужас, впивается в горло липкими пальцами и душит… Сверху доносится до боли знакомый шум: глухой металлический стук. Ледяной сквозняк дергает меня за волосы, царапает кожу. Лампочка на потолке внезапно гаснет, я отшатываюсь от стены и чувствую порыв холодного воздуха, слышу знакомый голос, истошно орущий:
«Беги!»
И я бегу. Хватаюсь за перила и карабкаюсь наверх: руки липкие от пота, сердце бешено колотится. Темный и стылый коридор за спиной настигает меня словно чудовище – ревущая волна, густая от водорослей и хитиновых панцирей. Лестница слишком крутая. Царапаю костяшки о стену, по коже бегут мурашки, лучи света, бьющие сквозь щели в деревянной крыше, подобны грозовым молниям. Мертвые огни, думаю я, это же Мертвые огни!
У самого верха оступаюсь и едва не падаю навзничь. И вот я уже снова в шкафу; захлопываю за собой дверь в Зеркальную страну, задвигаю засовы и возвращаюсь в ярко освещенную кладовую.
Я не спятила. И я вовсе не бессердечная стерва, как, вероятно, считает инспектор Рэфик. Интуиция меня не подводит. Эл – она жива! Не может она быть мертвой, если шлет письма, прячет коробки в саду и оставляет зашифрованные предупреждения, прикрепленные изолентой к потолку. Ворошит наше прошлое, о котором я решила забыть раз и навсегда, играет в свои чертовы игры… Вот кто точно спятил!