Я-то знаю, что она задумала. Вечно одно и то же!
Это – охота за сокровищами. Карта у сестры, и мне ничего не остается, кроме как ждать следующей подсказки.
Глава 6
Джунгли Какаду вокруг нас взрываются птичьими криками: совиные козодои, калифорнийские кондоры, гигантские ибисы, какапо. Чайные деревья, железные деревья, баньяны неистово трещат под порывами горячего ветра; болотистые низины, речушки и водопады превратились в ревущие потоки. Птицы с воплями исчезают в густой листве, небо наливается тьмой и опускается все ниже, зигзаги молний пронзают зелено-коричнево-золотые заросли, расщепляя дерево, железо и камень. В темноте мелькают тени злодеев – лица искажены, зубы оскалены. «Потому что все мужчины – пираты», – говорит мама. Даже Прекрасный Принц ничуть не лучше Черной Бороды: коварный красавчик, которому нельзя доверять. Мы должны спасти себя сами. И мы с Эл бежим. Лучи фонарей мечутся, выхватывая зубастые пасти. Накатывает огромный вал из воды, ветра, плоти и света – широкий и ослепительно яркий. Он катится по джунглям, как взрывная волна, как землетрясение. Движется к нам и вот-вот захлестнет наши золотистые покрывала, словно лавина из грязи, камней и мертвых огней.
Похоже, я проснулась от собственного крика. Открываю глаза и вижу склонившегося надо мной Росса: лицо встревоженное, рука сжимает мое правое плечо. Я лежу в гостиной на диване в стиле честерфилд, рядом с комодиком красного дерева на низких ножках в форме когтистых лап, опирающихся на шар, который, как клялся и божился дедушка, был подлинный чиппендейл. А напротив – обтянутое желтой парчой кресло-качалка и глубокое кожаное кресло, причем настолько похожие на те, что стояли здесь в моем детстве, что я так и вижу маму с дедушкой, сидящих лицом друг к другу перед камином. Перевожу взгляд на выложенную бирюзовой плиткой барную стойку в стиле ар-деко, которую мама называла бар «Пуаро».
– Ты кричала, – хмуро сообщает Росс.
– Смена часовых поясов сказывается, – объясняю я и встаю. Ноги подкашиваются, но я пытаюсь улыбаться. – Мне нужно подышать свежим воздухом.
В прихожей останавливаюсь возле вешалки и вместо своего анорака беру серое кашемировое пальто, которое наверняка принадлежит сестре. Перед тем как надеть его и затянуть пояс, бросаю взгляд на лейбл. «Вивьен Вествуд». Мы всегда носили одну и ту же одежду, думаю я, отпирая дверь. Хотя на самом деле это не так: покинув дом, мы оставили позади почти все, что нас объединяло и заставляло быть одинаковыми.
Воздух снаружи свежий, но мне ничуть не легче. В детстве мы с Эл часто видели одни и те же сны, одни и те же кошмары. Чаще всего нам снились Джунгли Какаду, потому что каждую ночь мы засыпали, держась за руки под золотистыми покрывалами, в комнате с обоями в виде тропического леса, хранившей эхо наших игр перед сном, где мы были отважными викторианскими исследователями. Я не вспоминала про Джунгли Какаду много лет, ни разу не видела их с тех пор во сне и ничуть по ним не скучала.
Открываю калитку, и та громко скрипит. Выхожу на тротуар, чувствуя себя крайне неловко. Какого черта я нацепила пальто сестры? Внезапно тревога усиливается, кожу покалывает. Резко оборачиваюсь и вижу силуэт человека, наблюдающего за мной с противоположного угла улицы. Стоит и смотрит. Мужчина в темном пальто, капюшон надвинут на лицо. Мертвые огни, вспоминаю я, – это глаза пиратов в темноте. Или укрытый от ветра фонарь, который дает очень тусклый свет. А еще мертвые огни – это глаза тех, кто рыщет в ночи. Кто пришел за тобой… С трудом перевожу дыхание и все же делаю шаг вперед. Еле слышно окликаю незнакомца, потом кричу громче, но он исчезает за углом.
Ну и пусть. Поворачиваюсь в противоположную сторону и стремительно вхожу в супермаркет «Колкохун». Внутри тихо, почти пусто. Бросаю в корзинку итальянские макароны, красный соус песто и фоккачу, затем направляюсь прямиком к выпивке. Дыхание все еще быстрое и неровное. Может, просто репортер, любопытный сосед или тот самый тайный преследователь, который шлет…
– Oh! Dieu merci! J’y crois pas…[2]
Я отшатываюсь – и от голоса, и от руки, которая легла мне на плечо – и ударяю корзинкой по пивной полке. Незнакомая женщина зажимает рот рукой, и я тут же понимаю, что случилось. Почему мне раньше не пришло в голову? Как выясняется, неловкая ситуация в баре аэропорта Кеннеди – ничто по сравнению с тем, что ждет меня здесь, в Шотландии. Могла бы догадаться, надевая чертово пальто… Она приняла меня за Эл!