— Подрос, пока меня не было, — замечает Тобиас, голос выдает его волнение. Вроде как совсем не в тему замечание, но Рину приятно и чертовски хорошо от этих слов:
— А ты оброс, — и Рин смеется, заливисто и заразительно. — Подожди, я еще тебя перерасту.
Слишком громко. Сейчас кто-нибудь услышит. Не раздумывая, Тобиас отлепляет подростка, да нет — почти юношу, от себя, разворачивает и не может справиться с искушением — ловит смех губами, глушит поцелуем, чувствует привкус пыли, пота и свободы, разменивает секунды удачи, отпущенные на побег, на секунды счастья. Впитывает в себя эмоции гибкого юношеского тела. Они туманят рассудок, мешают продумать побег до мелочей, трезво оценивать ситуацию — губы сами собой разъезжаются в улыбке, кажется, что впереди их ждет забавная игра, кажется, что свобода уже в кармане.
От поцелуя у Рина еще кружится голова и жжет на губах, а Тобиас уже тянет его вперед. Наверстывая, они быстро, сдерживая желание побежать, шагают в направлении ворот. По крайней мере, так думает Рин. Низкие облака туманом стелются под ногами, штаны от росы промокает моментально, обувь тяжелеет и ноги скользят по влажному камню. День собирается быть солнечным, воздух слабо пахнет близким морем и цветами — они здесь повсюду, дорожка петляет между живой изгородью из шиповника и олеандра и каменной кладкой забора, как по ущелью. Откуда-то из-за поворота, доносятся голоса. Тоби и Рин останавливаются.
— Может, не стоит дальше идти — перелезем прям тут, через стену? — шепотом интересуется Рин.
— За стеной пропасть. Выбраться можно только через ворота, и перелезть, если что, тоже можно только там.
Голоса стихают, и они спешат дальше, однако, на центральной дорожке пересекаются с бугаем в спортивном костюме. Кажется, Франком. Мимолетное, но не глубокое подозрение морщит чистый лоб «кажется Франка», но ненадолго. Тут же презрительная ухмылка растягивает губы:
— Гляжу, тебя выпустили, пидер. Урок, значится, пошел на пользу. Нового Целителя выдали? Смотри, не подведи мастера, иначе я тебя своими руками придушу в следующий раз, выродок.
Тобиас еле успевает перехватить выпад Рина вперед. Не надо нарываться. Для «Франков» мир прост и управлялся волей Сэмюэля Ришара. Такие люди не опасны — они не сомневаются в том, что видят, и не надо давать им лишний повод для сомнений. Надо просто сделать то, что они от тебя ожидают. Закрыв вскипающего Рина собой, Тобиас покорно склоняет голову и подбирает нужную интонацию, без лишних и личных чувств:
— Я понял, Франк.
Голос звучит почти ровно. Но этого «почти» достаточно, чтобы Тобиас заволновался. Оказывается, он не может, как раньше, до конца скрыть сарказма и торопливости в ответе. Не очень хороший знак. Долгожданная близость Рина делает его уязвимым. Сэм сказал бы слабым. Недалекий Франк не замечает, но любой другой начнет задавать вопросы. Тобиас всю свою сознательную жизнь идеально сдерживал и прятал чувства. Значит, теперь будет не идеально. Ради Рина он готов рискнуть и остаться уязвимым. В конце концов, он не трус, чтобы бояться своих слабостей.
— Не прохлаждайся тут! Тренировочный павильон закрыт, но я пришлю Пьера с ключами. Подождешь там, — указывает Франк влево и что-то делает со своим лицом: то ли милостиво лыбится, то ли прикусывает себе язык. Да какая разница. В любом случае разговор закончен.
Тобиас кивает, они с Рином делают несколько шагов в сторону павильона, а как только Франк перестает буравить им спину взглядом и уходит к дому, резко сворачивают обратно к воротам.
Главное, идти быстро, но не торопиться. Не оборачиваться. Все должно быть естественно. Тобиас расслабляет плечи. До калитки остается десять шагов, девять, восемь, семь…
Клэр открывает врезанную в раздвижные ворота калитку, перешагивает через порог с пакетами в одной руке и дорожной сумкой в другой. Как не вовремя.
Тобиас смотрит сквозь. Шесть…
— Рин! Какой приятный сюрприз! — Клэр достает телефон и, не сводя с Рина глаз, привычно находит иконку в верхнем углу экрана, давит пальцем.
«Сильная, — оценивает Тобиас. — Не теряла времени даром. Или с самого начала была такой?». Пять…
— Сэм не говорил, что ты приедешь, Рин. Но я рада. Правда. Никаких обид. Хоть ты и бросил меня весной, а потом вообще пропал — ни слуху ни духу. Я, между прочим, волновалась. Мог бы предупредить, что навестишь, — Она делает вид, что не обращает на Тобиаса внимания. — И куда ты собрался, интересно? Нехорошо опять меня бросать. Невежливо. Я тут пироженки купила. Давай выпьем кофе, поболтаем. Спешить-то некуда. И я уверена, — она произносит последние слова с сильным нажимом, сменив тембр голоса и перестроив дыхание, переходя в режим заклинай и разворачивая Систему. — Уверена, что мы все уладим миром.
Сумка и пакеты летят на землю, но она все равно опаздывает на долю секунды с атакой — левая рука Тобиаса уже поднята, Система боя развернута:
«Даже веревка на шее Иуды стоит дороже,
твоего проездного билета, а ты сама
не стоишь и цента.
Если бросить гадальные кости на землю,
из твоих прорастет только злость,
и никакой легенды».
Тобиас с силой кидает слова о каменную кладку дорожки, они отскакивают и летят в цель. Четыре. Самоуверенность стекает с лица Клэр, но она даже не думает сдаваться. Ее защита отражает заклинание. Ее способность работать в авторежиме впечатляет.
— Рин, если хочешь овладеть Наследием, то я — единственный вариант. С Тобиасом ты уже один раз все испортил. И испортишь еще раз. Он нестабилен сам и не сможет стабилизировать тебя. Все закончится плачевно. Опять.
Рин сдвигает брови к переносице, вжимается Тобиасу в спину. Ему кажется, что чем сильнее он прижмется, тем больше сил передаст. Но не замечает, что боится. Его страх не на пользу, он отнимает, а не дает. Тобиас чувствует и понимает, что так не пойдет. Резким движением выталкивает Рина из Системы и разрывает единый поток. Пусть будет авторежим против авторежима. Говорит:
— Уходи, Рин, я ее задержу. Сделай мне одолжение — не дай прибрать себя к рукам. Станция недалеко. Найдешь без проблем. Встретимся в поезде. Дуй через стену.
Тобиасу очень хочется обернуться и проводить взглядом. Но на это нет времени — Клэр подняла тревогу и стоит на пути. Франк приближается слева, разворачивая Систему, вдалеке слышался рваный бег Николаса — значит Сэм тоже скоро будет здесь. Тобиас направляет весь Тингар на защитное поле Клэр, надо торопиться. Оно слабеет под его давлением, но слишком медленно, не позволяя атаковать подоспевшего Франка в полную силу. Тобиас смотрит прямо в глаза Клэр, они кажутся ему двумя дохлыми птицами на ветке.
— Не пропущу, — спокойно говорит он, делая шаг вперед и вытягивая руку.
В ту же секунду его спины касаются горячие ладони, от них по телу бежит дополнительное нервное возбуждение, возвращается ощущения счастья, и все вокруг становится ярче. Рин и не думал убегать. Что он там сумел сделать за минуту? Непонятно. Но теперь его Тингар просто зашкаливает. Его сила смывает сопротивление Клэр, она больше не представляет опасности. Путь открыт, но воспользоваться им нельзя — Франк и Ник уже готовы нападать. Тобиас переключает внимание на них.
Варианты Заклинания возникают перед глазами со стремительностью падающих звезд. Без холодной ярости, без боли. Тобиас наслаждаться, ритмом, словом, формой, объятиями Рина. Запахами. А вот запахов раньше точно не было. Те становятся такими же яркими, как краски. Пахнет всем сразу, но сильнее всего Рином. Интересно. И забавно. Забавно тоже раньше никогда не было. Тобиас с легкостью освобождает левую руку, отражает атаку Франка и, прежде чем контратаковать самому, трогает горло — шрам даже не пульсирует. Под пальцами только необычная красота и сила их с Рином связи. От Тобиаса идет белая сложная нота, хрустальная и звенящая — сама простота и ясность. От Рина — черная, тянущая за собой, как шелковая ткань в ручье. Ноты переплетаются, прорастают друг в друга, теряются где-то между измерениями. Связь шепчет обоим и оба понимают ее язык. Рин и Тобиас отводят плечи назад, словно перед полетом, словно балансируя между настоящем и будущим, приказывают миру замереть.