С этого дня, малыш совершенно перестал меня бояться. Он подходил ко мне очень близко и показывал свои игрушки. Скоро он понял, что я не просто отражение. Мы можем говорить и играть вместе.
Он стал взрослеть и начал понимать, что это ненормально, что твое отражение думает и двигается отдельно от тебя. Он боялся, что не такой как все, что над ним будут все смеяться, когда узнают.
Он был моим тезкой, это было очень забавное совпадение, его тоже звали Витей.
– Витя, ты не такой как все, но это не значит, что это плохо!
– Ты в этом точно уверен?! Я рассказал своему отцу, что вижу тебя, а он посмеялся надомной, словно это какая-то глупая шутка!
– Слушай, дружище, ты бы лучше никому не говорил об этом. Давай поклянемся друг другу, что это только наш секрет – никто и никогда не должен об этом узнать.
Можно представить себе мой шок, когда я понял, что это мой родной племянник!
Это случилось, когда в зеркале я увидел своего повзрослевшего брата. Выглядел он вполне хорошо, был уже поздний час, когда он вернулся с работы, в доме все уже сладко спали. Брат снял своё чёрное пальто и шляпу, повесил на вешалку, которая стояла возле зеркала. Затем усталым взглядом посмотрел на свое отражение. В его взгляде читались усталость и глубокий жизненный опыт. Меня он не видел.
Я мог бы поговорить с ним, если бы сильно об этом пожелал, но что я ему скажу? Что не оправдал его надежд и не сдержал своего обещания – всегда заботиться о нём? А потом буду выслушивать, как ему было тяжело выживать на попечении у бабушки? – Нет, я не выдержу этого разговора. Мне больше нечем его утешить, и говорить нам не зачем, я только лишь вызову печальное жгучее чувство болезненной тоски. Лучше я помогу его сыну стать хорошим человеком, буду рядом с ним, пока это необходимо. Чувствую, что это и есть мое предназначение, которое я не выполнил при жизни – это мой долг своему брату.
Витя уговорил родителей перевесить зеркало из прихожей в его собственную комнату, и они согласились, так как не видели в этом ничего странного.
Мы очень много времени проводили за разговорами и стали лучшими друзьями. От него я получал всю информацию о внешнем мире. Я очень сильно был к нему привязан, так как моя жизнь в этом скудном месте стала по-настоящему интересной. Однажды я не выдержал любопытства и начал расспрашивать его о родственниках, в надежде что-то узнать о себе.
И тут я испытал новый шок – оказывается я мертв, не пережил ночь, когда в доме случился пожар на кануне моего отъезда. Ко мне, наконец, пришло осознание, что я всего лишь призрак, потерянная и загубленная душа, которая вечно должна страдать. Мне нет места в настоящем мире! Мой дом сгорел, его не стали восстанавливать после пожара, так что мне некуда возвращаться.
Витя рос на моих глазах. Я подбадривал его, когда ему это было нужно. Вселял в него уверенность, что он самый умный, самый талантливый. Давал подсказки, как выйти из любой ситуации. Я стал для него настоящим наставником, и мне самому это придавало силы и уверенность.
Витина мама приходила в бешенство от того, что её сын часами сидит возле зеркала в своей закрытой комнате и будто с кем-то разговаривает.
Однажды она неожиданно залетела к нему, резко распахнув дверь, и я стал свидетелем скандала:
– С кем ты говорил! – Отвечай мне, паршивец!
Витя испуганно сжался, когда она влепила ему звонкую пощёчину.
Все мои негативные чувства восстали в тот момент против этой жестокой женщины.
Она снова подняла руку, когда я со всей силы ударил по стене. В этот же миг с неё слетели большие деревянные часы, и с жутким грохотом, разбились вдребезги об пол.
Она резко развернулась в сторону зеркала и опустила свою руку, затем медленно осела по стене на пол и истерически зарыдала.
Я вцепился в зеркальную раму, словно пытался выдавить стекло, хотя это было совершено бесполезно. Мне безумно хотелось защитить мальчика, укрыть, успокоить. Вопреки всем моим ожиданиям, Витя подбежал к матери и начал успокаивать её, приговаривая:
– Мамочка, пожалуйста, не плачь, прошу тебя! Все хорошо, мама!
Психанув, я развернулся и ушел прочь, так как был совершенно не в состоянии – стоять и беспомощно наблюдать за ними. На следующий день, после долгих споров с матерью, было решено перевесить зеркало обратно в прихожую.
Я знал многие тайны его семьи, так как был невольным зрителем всего происходящего.
Когда мой брат пропадал в очередных командировках, его жена провожала Витю в школу, а домой возвращалась вместе со своим любовником. Я её просто ненавидел.
Витя ни о чем не догадывался, а я не смог ему об этом рассказать. Он бы воспринял очень тяжело эту скверную новость. Мне приходилось обо всем молчать и держать внутри боль и обиду за брата и своего племянника.