Полицейский усмехнулся:
— Либо ты насмотрелся американских фильмов, либо ты самый прожженный маленький негодяй, какого мне только приходилось видеть. — Он резко встал со стула. — Но насчет адвоката не такая уж и плохая идея. В конце концов, ты еще несовершеннолетний. Придется оформлять попечительство над тобой.
С этими словами он вышел из палаты, хлопнув дверью. То есть он хотел ею хлопнуть. Но за ним бросился его ассистент, и ему прищемило дверью руку.
На сей раз врач не протестовал против крика, эхом разнесшегося по больнице, он смеялся.
Но быстро посерьезнел, повернувшись к Юлиану:
— Не бойся, оформление опеки — дело непростое. Особенно если твой отец действительно богатый человек. Ты можешь позволить себе хорошего адвоката. Но в одном пункте он, я боюсь, прав.
— Да? — недоверчиво спросил Юлиан.
— Я не хотел бы становиться на его сторону, — продолжал врач, — но, когда тебя доставили, ты был действительно в очень тяжелом состоянии. И твой друг тоже. Если тебе угрожает какая-то опасность, ты должен об этом сказать. Мы не можем тебе помочь, не зная, что произошло. Можешь не сомневаться, врачи связаны врачебной тайной и не имеют права ее разглашать.
Улыбка врача внушала доверие, и Юлиан был близок к тому, чтобы все рассказать. Но взгляд его снова упал на зеркало. В нем все еще маячила тень. И она шевелилась, хотя врач стоял совершенно неподвижно.
Доктор Бертрам заметил его взгляд и тоже обернулся.
— Что-то с зеркалом? — спросил он.
— Нет-нет, — поспешно ответил Юлиан. — Просто я задумался.
— Твой отец работал с зеркалами, не так ли? — Врач глубоко вздохнул. — Мне искренне жаль, что все так случилось. Если ты захочешь поговорить со мной, позвони в любое время.
Он уже хотел идти, но Юлиан окликнул его:
— А господин Рефельс... Он тоже здесь?
— Да. Ему повезло меньше, чем тебе. Кто-то пытался перерезать ему горло — но ты, наверное, знаешь это лучше меня. Ему придется задержаться здесь надолго. Ты хочешь его увидеть?
— Если бы это было возможно...
— Отчего же нет? — Врач некоторое время соображал, как поступить. — Знаешь что? Я отведу тебя к нему, а пока ты будешь с ним разговаривать, позвоню адвокату твоего отца.
Юлиан надел больничный халат и вышел из палаты вслед за врачом, беспокойно скользнув взглядом по зеркалу. Ему не терпелось поговорить с Рефельсом, но главная причина его просьбы состояла не в этом. Он не хотел оставаться в палате один. Особенно наедине с этим зеркалом.
Франк находился в противоположном крыле клиники, в реанимации. Врач успокоил Юлиана, что это всего лишь мера предосторожности. Но потом мальчик увидел еще одну «меру предосторожности» в лице постового полицейского у двери в палату.
Увидев Франка, Юлиан опять испугался. На карусели он не заметил, как это маленькое чудовище расправилось с репортером. Шея его была закрыта толстым бандажом, левая рука и правая нога — в гипсе, а если бы ему заплатили по марке за каждую царапину на теле, он смог бы, пожалуй, купить в собственность газету, в которой работал.
Но, несмотря на все это, он радостно улыбнулся, узнав Юлиана, и попытался приподняться на постели. Врач жестом запретил ему это и сказал:
— Я оставлю вас одних на десять минут.
Как только дверь за ним закрылась, Юлиан подошел к зеркалу над раковиной и попытался его снять. Убедившись, что это у него не получится, он завесил его полотенцем.
— Что ты там делаешь, если можно спросить? — удивленно осведомился Франк. Было заметно, что ему очень трудно говорить. Видимо, Белоснежка изранила ему горло гораздо сильнее, чем Юлиан мог заметить в ту ночь.
— О, ничего, так. Всего лишь «мера предосторожности». — Он указал на ногу Франка: — Я и не думал, что она так тебя покалечила.
— А это не она, — Франк криво улыбнулся: — Я сам, когда мы... возвращались.
— Полиция к тебе тоже приходила?
— Еще бы! Они выжимали меня как лимон! Я сам себе показался настоящим Аль-Капоне!
— И что ты им сказал?
— Я? — Франк, посмеиваясь, поднес здоровую руку к горлу. — Ничего. Я же не мог говорить. Они и у тебя были?
— Конечно.
— И что ты им сказал?
— Правду, — ответил Юлиан и осклабился, увидев, как вздрогнул Франк. — Но они мне не поверили. Когда я заговорил про Белоснежку, комиссар чуть не упал со стула.
Франк засмеялся. За спиной Юлиана что-то зашуршало.
— Но рано или поздно нам придется что-то говорить им, — сказал Франк. — Надо придумать какую-нибудь историю.
— А почему бы нам не сойтись на правде? — предложил Юлиан. Шорох у него за спиной повторился. Юлиан оглянулся. Или ему почудилось, или действительно полотенце, которым он завесил зеркало, шевельнулось?
— Нам никто не поверит, — сказал Франк, — Я и сам не верю. Давай говорить, что ничего не знаем. Прыгнули в зеркало и отключились на сутки. А пришли в себя, только когда рухнули на площадь. Договорились?
— В это они тоже не поверят, — сказал Юлиан, поглядывая на полотенце. Он мог бы поклясться, что оно сдвинулось.
— Естественно, — сказал Франк. — Но с этой историей мы хотя бы не сразу угодим в закрытое отделение психушки.
Юлиан наконец оторвал взгляд от зеркала.
— Можешь ты мне наконец сказать, как твой отец сделал это? Если бы я не знал, что это невозможно, я мог бы поклясться, что это настоящее волшебство.
— Возможно, так оно и есть, — очень тихо произнес Юлиан.
Франк ничего на это не ответил, только озадаченно смотрел на него, и Юлиан добавил:
— Я не знаю, Франк. Честное слово. Но узнаю, клянусь тебе!
— Мы узнаем это вместе.
— Тебе что, не терпится погибнуть? —спросил Юлиан. — Посмотри на себя. Еще бы немного — и...
— Но ведь с тобой то же самое. И неужто ты думаешь, что сможешь так просто от меня отделаться? Да за такую историю журналист душу продаст!
— Может быть, ты уже и сделал это, — прошептал Юлиан. Он вспомнил о тех существах, которые живут в тени и все перемалывают и заглатывают. А вдруг все те истории и легенды про ад, про демонов, чертей и про вечное проклятие не такая уж и выдумка? — Сегодня я поговорю с адвокатом моего отца. Может, после этого мы узнаем немножко больше.
— Мы? Я тоже буду при этом?
— А разве у меня есть шанс от тебя отделаться?
— Вряд ли, — ухмыльнулся Франк. Полотенце, завешивающее зеркало, зашуршало. По спине Юлиана пробежали мурашки.
В этот момент открылась дверь, и вошел врач.
— Время визита истекло, — весело сообщил он. — Вам нельзя перенапрягаться.
Заметив полотенце на зеркале, он озадаченно взглянул на Юлиана и шагнул к раковине. Когда он сдернул полотенце, Юлиану показалось, что тень снова прошмыгнула по стеклу. Даже не по стеклу, а... что-то втянулось назад в зеркало.
— Идем! — сказал ему врач и хлопнул в ладоши. — Завтра снова увидитесь.
В коридоре он сообщил:
— Я позвонил адвокату. Он тебя всюду разыскивал и через час будет здесь. Когда я рассказал ему про этих полицейских, он пришел в ярость. Они не имеют права тебя трогать. Во всяком случае, — уточнил он после некоторого колебания, — больше они не посмеют так с тобой разговаривать.
Они спустились на лифте вниз — и Юлиан опять попал в свой прежний кошмар.
Клиника была не только очень большая, но принадлежала к числу супермодерновых строений из стекла, бетона и стали. Торцевая стена коридора, в который они вышли из лифта, состояла из сплошного зеркала. Юлиан увидел в этом зеркале себя, врача, медсестру, которая шагала впереди них, а также фигуру в черном мотоциклетном костюме и черном шлеме, идущую позади них.
Юлиан в ужасе оглянулся.
Позади никого не было.
Но когда он снова повернулся вперед и глянул в зеркало, тот, в кожаной куртке, по-прежнему шагал за ними следом.
— Что случилось? —встревожился врач.
Его слова будто разрушили чары. Кожаный начал тускнеть, как гаснущее телевизионное изображение, и спустя две секунды зеркало отражало только Юлиана, сестру и врача.