— Мне надо идти, — сказал Франк. — Я жду звонка от одного моего коллеги из Англии.
— Из Англии? — Юлиан насторожился.
— Из Кильмарнока. Такое местечко действительно существует. И я попросил одного друга немножко там осмотреться.
От этого сообщения Юлиану почему-то стало не по себе.
— Тебе все это еще не надоело? —спросил он.
— Да ты что! Это же для меня история жизни!
— И ты готов ради этой истории рисковать самой жизнью?
— Другие журналисты рискуют гораздо большим ради того, чтобы раздобыть менее ценные сведения. Но разве ты сам не хочешь узнать, что было потом с твоим отцом и Гордоном?
— Хочу, — ответил Юлиан. — Но лучше я все разузнаю сам. Лучше для тебя.
— Ничего не выйдет, малыш. — Франк усмехнулся. — Я же тебе сказал, от меня не избавишься. Но я буду держать тебя в курсе дел.
Он направился к двери. Юлиан проводил его тревожным взглядом, а потом снова лег в постель.
Он долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок, и старался не допускать себе в голову эту настойчивую мысль, но она все же пробивалась: он потерял всякую связь со своим отцом, ярмарочная площадь опустела, волшебство кончилось.
Должно быть, он заснул, потому что, когда очнулся, палата тонула в сумерках, а на ночном столике стоял стакан молока, принесенный медсестрой, которая не стала его будить.
И он был не один.
Юлиан сел в постели и вздрогнул. У его кровати стояла девочка с темными волосами до плеч и ангельским лицом.
— Алиса!
Она прижала к губам указательный палец и испуганно оглянулась на дверь.
— Я только хотела узнать, как ты, — сказала она и подошла поближе, но остановилась, как только он протянул руку.
Юлиан спустил с кровати ноги, чтобы продемонстрировать ей свое хорошее самочувствие. Конечно, у него сразу же закружилась голова, но он не дал ей этого заметить.
— Пустяки, — сказал он с хвастливой небрежностью. — Несколько царапин. А как дела у тебя? И у Рогера и остальных? С ними все в порядке?
— Конечно, в порядке, — ответила Алиса таким тоном, будто он задал совершенно глупый вопрос. — Нам никогда ничего не бывает. Ведь когда... это случилось, нас там не было. — Она осеклась и несколько секунд смотрела на Юлиана молча. — Мне очень жаль, Юлиан, что ты все это увидел. И зачем только Рогер втянул тебя в эту историю!
— Это не он. Если уж на то пошло, это мой отец и Гордон втянули меня во всю эту историю, но никак не Рогер. — Он глубоко вздохнул. — Что тогда случилось, Алиса?
— Ты же сам видел, — ответила Алиса, не глядя на него.
— Но я ничего не понял, — пролепетал Юлиан. — Огонь и... обломки зеркала... Что это было?
— Магия, — ответила Алиса, помолчав.
— Что-что? — в смятении переспросил Юлиан. — Ты имеешь в виду колдовство?
— Я знаю, ты не веришь в это. Я тоже не верила. Но оно есть, Юлиан. По крайней мере, когда-то было. Все эти легенды о ведьмах и волшебниках, о колдунах и драконах не выдумка, понимаешь? Были времена, когда колдовство и магия были для человека так же естественны, как сегодня наука и техника.
— Ага, — соображал Юлиан.
Но голос отчетливо выдал все его сомнения, и поэтому Алиса продолжила:
— А ты никогда не задавал себе вопрос, почему, собственно, мы так любим слушать все эти сказки о ведьмах, волшебниках и драконах? Потому что все это когда-то было, и мы в глубине души помним об этом.
— А как же это было связано с... катастрофой?
— Так и связано, — сказала Алиса. — Зеркало, которое разбил твой отец, было, может быть, последним по-настоящему магическим предметом или одним из последних. Это был прибор невообразимой магической силы. Зеркалу было несколько тысяч лет, понимаешь, и все эти тысячи лет оно собирало и накапливало в себе силу. И когда его разбили, вся эта магическая энергия разом высвободилась. Это как взрыв атомной бомбы.
— Но я всегда думал, что волшебство — это что-то доброе.
— Оно ни доброе, ни злое, — улыбнулась Алиса. — Так же как и наука и техника. Ученые открыли пенициллин, электрический ток и многие другие вещи, которые облегчают нашу жизнь и иногда даже спасают ее. Но электричество может и убивать. Все зависит от того, что с этими вещами делать.
— И мой отец сделал...
— Он не виноват, — перебила его Алиса. — Если бы он знал или хотя бы догадывался, что произойдет! Он сам был этим сокрушен, Юлиан.
— Ты знала моего отца?
— Я была первой, кого он послал сквозь зеркало.
— А почему?
Она вздохнула, хотела подойти поближе, но так и не подошла. Только оглянулась еще раз на дверь.
— Я для того и пришла, чтобы объяснить тебе это. Боюсь, что у меня больше нет выбора.
— После такого вступления хорошего ждать не приходится, — сказал Юлиан.
Алиса оставалась серьезной.
— Ты видел, что произошло, когда зеркало было разбито, — сказала она. — Но самого худшего ты еще не знаешь.
Самого худшего? Что же могло быть хуже?
Это происходит снова и снова, — сказала Алиса.
— То есть? — не понял Юлиан.
— Это происходит заново каждую ночь, — повторила Алиса. — То, что ты видел, возобновляется из вечера в вечер, каждую ночь, с тех самых пор.
— Ты... хочешь сказать...
— С тех пор катастрофа повторяется каждую ночь, — сказала Алиса. — В этом и состоит истинное проклятие магического зеркала.
Юлиан попытался сосчитать в уме, сколько ночей миновало с тех пор. То, что он пережил, чуть не лишило его рассудка, а ведь он пережил это всего лишь один раз.
— И это никогда не прекратится?
— Это началось, когда разбилось зеркало, — сказала Алиса вместо прямого ответа на вопрос— И это не кончится до тех пор, пока зеркало не будет полностью собрано из осколков.
— Тогда почему же вы этого не сделаете? — спросил Юлиан.
— Ты думаешь, мы не пытались? — тихо отозвалась Алиса. — Мы разыскали все осколочки, даже самые мелкие. Но одного не хватает. И пока мы его не найдем, Юлиан, это не кончится. — Она сделала паузу, посмотрела на мальчика, как будто оценивая, выдержит ли он то, что она сейчас скажет, и вздохнула: — Вся надежда у нас осталась только на тебя.
— Ты думаешь, я смогу его найти? — удивился Юлиан.
— Твой отец искал его всю свою жизнь, — ответила Алиса. — И не нашел, хотя перепробовал все средства. Поэтому он изобрел волшебное зеркало и послал сквозь него меня и всех остальных. Ради одной-единственной цели: разыскать исчезнувший осколок.
— Но он его не нашел.
— Нет, — печально подтвердила Алиса.
— Почему же вы решили, что я смог бы его найти? — спросил Юлиан.
— Ты все-таки его сын, — ответила Алиса. — Может быть, что-то из его магической силы передалось тебе. Я знаю, как мала эта надежда, но она — последнее, что у нас осталось. Если мы не найдем осколок, это никогда не кончится. На все времена.
— Тогда зачем же... зачем они охотятся за мной? — спросил он. — Майк и его тролли?
— Не Майк, — сказала Алиса. — Я знаю, это трудно понять, как и все, что связано с этим временем. Майк, мальчик с мотоциклом, он на нашей стороне. Он хотя и не наш друг, но он не тролль. Тот же, кто охотится за тобой, тролль, в которого он превратился после того, как взглянул в осколок зеркала.
— Ты хочешь сказать, после того, как он из-за меня упал в осколок зеркала? —мрачно уточнил Юлиан.
— Что случилось, то случилось, — уклончиво сказала Алиса, не опровергая его вины. Юлиана это больно задело. — И он охотится за тобой потому, что боится тебя, как и все тролли.
— Меня? — недоверчиво спросил Юлиан.
— Ты, может быть, единственный человек — кроме твоего отца и его друга, — кого он по-настоящему боится, — объяснила она. — Потому что ты можешь их уничтожить.
— Каким же образом?
— Если мы отыщем пропавший осколок и вставим его в зеркало, кончится смерть и страдание, а мир троллей прекратит свое существование. Я здесь, Юлиан, чтобы предостеречь тебя.
— О, я тронут, — с иронией сказал мальчик. — Очень любезно с твоей стороны.
— Я серьезно, Юлиан, — сказала Алиса. — Они знают, кто ты. — Она снова бросила беспокойный взгляд в сторону двери. — И больше не оставят тебя в покое. Нет такого места в мире, где ты был бы от них защищен.