Глотая воздух, Ринар пытался найти взглядом Леона или Нэй, но натыкался лишь на обломки и части тел. Картинка дробилась, словно кто-то забывал менять кадры в немом фильме. Где-то совсем близко раздался вой — огромный зверь рыдал от бессилия и потери. Ринар вновь дёрнулся, чтобы встать. Перевернулся, упёрся руками в шершавую поверхность. Даже не обратил внимания, в какой момент броня бесследно испарилась.
В голове билась единственная лишь мысль. Бежать от этого места. Бежать, пока выжившие не очухались настолько, чтобы вспомнить про пленных. Ринар с трудом перевёл взгляд на то, что некогда являлось логовом стражей правопорядка. Дымящаяся, оплавленная кое-где груда бетона и металла. Мечущие вокруг неё силуэты. Те, кому повезло куда больше своих товарищей.
— Боги! Вам помощь нужна?
Женский голос пробивался откуда-то издалека, словно вообще был лишь миражем. Ринар моргнул. Чёрные лакированные туфли с блестящими капельками влаги шаркнули в последний раз и остановились чуть ли не у самого носа. Ринар медленно поднял голову, скользя взглядом по стройным ногам, обтянутым полупрозрачной материей. Незнакомка присела на корточки, не дожидаясь, пока он сам достигнет лица. Прислонила к плечу расписанный аляповатыми цветами зонт.
В поле зрения возникли полные, вишнёвого цвета губы. Они задвигались и вдруг округлись, словно в удивлении. Ринар слышал, что женщина говорила, но не понимал ни слова. Механически кивал на все — как казалось ему — вопросы, упрямо возвращая взгляд, чтобы рассмотреть лицо. Пушистые ресницы, прямые чёрные волосы, едва достигающие линии подбородка. Слёзы или капли дождя на щеках?..
Тонкие пальцы сомкнулись на его плечах; нечто неуклонно потянуло вверх, вынуждая подняться. Слабый запах моря и цитрусов. Ринар прикрыл глаза, пытаясь совладать с головокружением. Тело не напряглось, как бывало по обыкновению, но — напротив — расслабилось в объятиях. Единственных таких во всех мирах. Узнавание заставило улыбнуться.
— Нашлась, наконец-то, — выдохнул он куда-то в район ключиц. — Рита…
— Кто из нас ещё терялся! — срывающимся на рыдания голосом ответила та. — Я знала! Знала, что ты меня не оставишь.
Нервный смех вырвался из груди. Сколько раз уже за последнее время Ринар действительно на волоске был от того, чтобы не похоронить исследования всей своей жизни. Рита ловко закинула его руку себе на плечо, позволяя повиснуть чуть ли не всем весом, обхватила за талию.
— Пойдём скорее. Всё потом, — пробормотала она, то и дело оглядываясь.
Всё громче и ближе слышались сирены. Ринар неловко мотнул головой. Веки словно свинцом налились — держать их открытыми становилось нестерпимо трудно.
— Там… мои друзья, — выдавил он, последним усилием приоткрыв губы. — Альв… и фея. Ты… видишь их?
— Никого я не… — Рита вздрогнула вдруг. — О.
Ринар вновь разлепил веки: совсем ненамного, только чтобы удостовериться, что дорогу им действительно перегородил Леон. Яркой картинкой мелькнули перед застилающимся взором фиолетовые глаза. Ледяные, решительные.
— Нет, это… — попытка объясниться.
Сердце споткнулось. Мир застыл на полувздохе…
…и померк.
***
1) Стейланд (каменная земля) — седьмое отражение.
Глава 39. Старые тайны
Невысокие каблуки мерно отбивали ритм её шага. Рита остановилась, выглядывая из-под полупрозрачного зонта с совершенно кошмарным узором из цветов. Подарок почившего отца служил ей верой и правдой уже не первый десяток лет, но будь даже он насквозь дырявый и с отломанной ручкой, Рита не посмела бы его выбросить. Уничтожать память для неё было чем-то совершенно недопустимым.
Капельки скатывались по краю зонта, перетекали на подставленную ладонь и овивали пальцы, подчиняясь воле никсы (1). В такие вечера даже извечная суета столицы не казалась чем-то опасным. Под покровом дождя Рите просто не могло ничто угрожать. Остро хотелось снять надоевшие за день туфли, сложить зонт и кружиться прямо посреди улицы, радуясь пришествию родной стихии. Она бы ходила по ненавистному городу босая и совершенно счастливая, в кои-то веки не оглядываясь на прохожих в постоянном страхе сделать что-то не так. Не боясь потерять репутацию.