Шуршание колёс по дороге, тарахтение двигателей, топот сотни ног…
Ему казалось, что миры вокруг перестали существовать. Только бесконечная тьма раскинулась. Вверху, внизу… во все стороны. Он будто и сам стал ею. Пересохшие губы не шевелились, а мысли перестали складываться в слова. Он задыхался в попытках выбраться из удерживающих его оков. Они трескались, распадались, расщеплялись на мельчайшие песчинки, но легче не становилось.
Ещё немного! Последний рывок.
Ринар силился открыть глаза. Закричать. Сделать вдох.
Он ведь освободился! Смог наконец-то! Теперь-то можно было задышать ровно и свободно. Выбраться отсюда.
Вот только… Как это «дышать»?
Слишком поздно пришло осознание. То, что принял он за оковы, было его собственным телом. Которое осыпалось теперь уже неосязаемой пылью, теряясь в бесконечности.
Бесполезно.
Тишина сдавила со всех сторон. Ни цвета, ни запаха, ни звука. Абсолютное ничего.
— Рин! Ну давай же, открой глаза! — Срывающийся голос ворвался в эту странную пустоту раскатом грома. Смысл слов ускользал.
Ринар пытался тщетно сосредоточиться на звуке. Откуда он? Хотя бы малейшая подсказка… Направление.
— Он не дышит!
Многократное эхо усиливало голос. Нечто, что ещё осознавало себя, отзывалось на него то затихающей, то вновь усиливающейся вибрацией.
Холодно.
Ринар вдруг почувствовал, как лёд окутал его колючей клетью. Вслед за ним пришёл привкус крови на губах. Нечто мокрое и тёплое коснулось щёк. Он потянулся к ним, чтобы стереть мешающие ощущения.
— Слава Богам! С ума сошёл так делать? — всё тот же голос зазвенел от облегчения, заставляя резко распахнуть глаза.
Пусто.
Ринар моргнул и осмотрелся. Тьма понемногу отступала, являя поблёскивающие на скудном свету грани. Гладкие, ледяные поверхности.
— Всё… хорошо, — второй голос раздался куда ближе, чем до этого.
Тело разрядом тока прошило. Это же… его голос?
Нет. Голос Мари.
Ринар метнулся вперёд, касаясь чего-то гладкого, но тут же одёрнул руку. Пальцы обожгло холодом. Обошёл пространство, натыкаясь на новые грани. Совсем крохотное помещение уже внушало надежду. Всё лучше, чем первородная тьма, где не за что было ухватиться.
Он вернулся в центр, где казалось теплее и светлее. Взгляд постепенно привыкал к окружению. Его обступали зеркала, в которых отражались неясные тени, но не он сам. Чувство непомерной тоски стеной обрушилось, погребая под собой.
Попытка закричать. Губы зашевелились, но ни звука не слетело с них. Напрягались впустую голосовые связки. Ринар схватился за горло. Не вдохнуть.
— Это… невозможно. Я не могу… — зазвучало отовсюду.
Щекам снова стало мокро. Ринар вздрогнул и потёр их тыльной стороной ладони. Ничего. Кожа ощутила лишь сухую гладкость. Да что вообще с ним творилось?
Он зажмурился, хватаясь за голову. Это всего лишь сон. Нужно проснуться.
Просто. Открыть. Глаза.
Первый вдох заставил закашляться. Тело ощущалось ненужным и слабым — балластом. Ринар распахнул веки, неловко дёрнувшись.
— Вернулся, — выдохнул он с облегчением, на мгновение обрадовавшись даже болезненным ощущениям, обрушившимся в тот же миг.
Мир прояснился, стоило моргнуть. Рита испуганно вглядывалась в лицо, удерживая его ладонями. Её ощутимо колотило.
— Ты понимаешь, что я говорю?
Он чуть нахмурился на странный вопрос, но всё же попытался кивнуть. Глаза Риты наполнились слезами:
— Я думала… думала, что ты совсем. Перестал дышать, а потом… — она с трудом проглотила всхлип, — …вдруг очнулся и стал кричать. Что больше не вынесешь этого, и кому-то нужно вернуться. Я так… Не вздумай больше меня пугать! Понял?!
Ринар попытался улыбнуться, но лицо казалось глиняной маской. Остроумного ответа разум выдавать тоже не спешил. К счастью, из коридора вдруг раздался топот, а спустя пару секунд дверь в комнату с грохотом распахнулась. Свет резанул по глазам.
— Что случилось? Мы слышали… крик, — влетела в образовавшийся проём Нэй.
Длинная тень, протянувшаяся из коридора, указала на то, что и Леон не остался в стороне, заглядывая несмело в комнату.
— Ничего сверх того, — просипел Ринар, — что уже произошло.
— Получилось хоть что-то? — мгновенно сориентировалась Рита, поворачиваясь к фее.
На пару мгновений повисло молчание, словно бы Нэй обдумывала дальнейшие слова.