Но от этих слов Мари легче не стало. Лишь захотелось ещё разок окунуться в то самое прохладное озерцо… и не вылезать оттуда, пока дыхание не выровняется, а губы не посинеют. Немного радовало её лишь то, что на этот раз они забрались не так высоко. Как оказалось, между деревьями была протянута сложная система подвесных мостов и лестниц, по которым можно было добраться в любой уголок поселения.
— Но разве феи не всегда летают? — осторожно ступая по качающимся доскам, спросила Мари. — Зачем вам всё это?
Нэй обернулась и в задумчивости дёрнула себя за вылезшую из хвостика прядь волос.
— Не все феи летают… Кроме того, в поселении есть и много других существ.
Мари хотела было уточнить, кто эти «много других существ», но запнулась на полуслове — впереди показалась причудливая постройка, спиралью охватывающая, наверное, самое толстое в лесу дерево. До этого на пути им попадались лишь такие же, как и комната Мари, вырубленные в стволах каморки. Это же построение качественно отличалось от них, напоминая скорее «домик на дереве» в человеческом понимании. Только гораздо больше и внушительнее.
— Вот и пришли, — бодро возвестила Нэй, однако голос её звучал куда тише, чем по пути сюда. — Ну, иди теперь…
Мари в нерешительности оглянулась:
— А… ты не пойдёшь?
Нэй помотала головой, легонько подталкивая её к дверям, у которых безликими статуями стояли две стражницы в полном боевом облачении. Вид закованных в массивную броню фей живо напомнил Мари истории о человеческих рыцарях и старинных воинах.
— Не бойся, — голос Нэй упал до шёпота. — Старшая — самая мудрая в поселении. Она по праву считается главой Дома Ветров с самого его основания…
— «Основания»?.. — медленно повторила Мари, смерив долгим взглядом тяжёлые двери и стражу на входе.
Эта пара метров, что пришлось пройти одной, показались ей дорогой на казнь. Несмотря на кажущуюся беспечность и бесконечные шуточки Нэй, Мари уже успела привыкнуть к своей спутнице, и оттого перспектива встретить совершенно незнакомую Старшую без какой-либо, даже призрачной поддержки здорово нервировала.
Феи-стражницы при её приближении лишь молча кивнули и посторонились. Спину отчётливо прожигал обеспокоенный взгляд Нэй, и Мари вновь ощутила странное чувство затаившейся опасности, что появлялось у неё в последние несколько лет всё чаще и чаще. Она протянула руку: не то чтобы толкнуть тяжёлую дверь, не то чтобы постучаться… как вдруг та распахнулась сама собой. Приятно запахло чем-то цветочным, оставляя после себя, правда, странный металлический привкус, что был будто бы знаком.
— А, это ты, дитя. Я уже давно тебя жду, — донёсся из темноты глубокий женский голос, и Мари с затаённым страхом переступила порог.
Внутри царил полумрак. И только двери захлопнулись за спиной, как Мари показалось, что пропал единственный в этом месте источник света. Однако стоило глазам немного привыкнуть к окружающей темноте, как Мари поняла, что ошиблась. На стенах и потолке, словно светлячки, неярко горели круглые лампы, испускающие холодный, голубоватый свет.
— Проходи, — вновь заговорила Старшая. — Не стоит стоять на пороге.
Мари, наслушавшись рассказов Нэй, представляла её сгорбленной старушкой с седыми волосами и глубокими морщинами по коже. Вот только женщина, что полулежала на сваленных в одну кучу подушках прямо на толстом ковре, никак не походила на этот образ. Тёмные густые волосы небрежно спадали ей на плечи и руки гладкими волнами. На коже, кажущейся при таком освещении мертвенно-бледной, не было ни одной лишней морщинки. Чуть подрагивали за её спиной почти чёрные крылья, что угадывались в полумраке лишь очертаниями да игрой света на них.
Старшая буквально приковала Мари к месту немигающим взглядом. Глаза её из-за теней казались лишь тёмными провалами. Совершенно безотчётно Мари ощутила леденящий душу ужас. Ситуация разом перестала казаться прекрасной сказкой. Бежать… Нужно бежать.
— И как тебе? — вдруг поинтересовалась Старшая всё тем же вкрадчивым голосом. — Нравится у нас?
Мари, успевшая уже отступить на шаг к двери, вновь замерла, судорожно пытаясь перебороть панический приступ.
— Моя дочь Лиэтель многое рассказывала о тебе, — продолжала глава поселения, нисколько не удивлённая подобной реакцией. — Но ты молчишь… Я пугаю тебя, дитя?
Мари отрицательно помотала головой, не надеясь даже на свой голос. Почему это происходило именно сейчас? В мыслях отчётливо проносились какие-то обрывки, что были почти не различимы, но каким-то образом до одури знакомыми. Казалось, она вот-вот вспомнит нечто важное, что уже столько времени ускользало от неё.