— Молчать! — рявкнула бабушка.
Йенни подумала: надо сделать вид, что она крепко спит. Что она не знала, что Фрида собирается сбежать.
По мрамору коридора простучали шаги, и дверь будуара открылась.
Фрида плакала и клялась, что бабушка неправильно поняла, что она уже возвращалась, когда угодила в ловушку.
Йенни замерла, прислушиваясь к ударам чем-то металлическим, к тяжким вздохам. Она не понимала, что происходит.
— Не надо, не надо, — умоляла Фрида. — Честное слово, я больше никогда-никогда…
Внезапно она закричала. Йенни в жизни не думала, что человеческое существо способно так кричать от боли. Это был какой-то животный рев. Крик так же внезапно оборвался.
Что-то сильно стукнуло в стену. Сдвинули мебель.
Прерывистые вздохи, полные боли стоны, и все снова стихло.
Йенни не шевелилась. Пульс грохотал в ушах.
Она не знала, сколько пролежала так, таращась в темноту. Наконец белая жемчужина в стене исчезла.
Йенни закрыла глаза, приоткрыла рот и притворилась спящей.
Наверное, обмануть бабушку ей не удастся. Но она так и лежала с закрытыми глазами, пока не услышала шаги в коридоре.
Звук был такой, словно кто-то медленно шагает, пинками передвигая перед собой деревянный чурбан.
Открылась дверь, и бабушка тяжело шагнула в комнату. Ночной горшок со звоном задел о ножку кровати.
— Одевайся и иди в будуар, — велела бабушка и ткнула Йенни тростью.
— Сколько времени? — сонно спросила Йенни.
Бабушка со вздохом вышла из покоев.
Йенни быстро оделась и на ходу захватила жакет. Остановилась в коридоре, подтянула над коленями колготки и зашагала к открытой двери будуара.
Летнее небо скрывали шторы. Свет в огромном будуаре исходил только от настольной лампы.
У двери стояло пластмассовое ведро с кровью.
Йенни почувствовала, как у нее затряслись ноги.
Весь будуар был в крови, экскрементах и лужицах рвоты.
Проходя мимо ведра, Йенни увидела в нем обе ступни Фриды.
Сердце забилось, как молот.
Йенни увидела комнату полностью, лишь обойдя японские ширмы с цветущими вишнями.
Бабушка сидела в кресле, мозаичный пол вокруг нее был залит кровью. Рот кривился в горькой гримасе. Толстые руки по локоть в крови, кровь капает с пальцев, сжимающих пилу.
Фрида навзничь лежала на кушетке.
Два ремня, протянутые под кушеткой, удерживали ее за ляжки и выше пояса, Фриду сотрясала дрожь.
Ноги были отпилены чуть выше косточки, обрубки зашиты, но все равно продолжали кровоточить. Бархатная кушетка и подушки насквозь пропитались кровью, кровь струйкой стекала по ножке на пол.
Со словами «Больше она не собьется с пути» бабушка поднялась. Она так и не выпустила из рук пилу.
Фрида, явно не в себе, смотрела перед собой широко открытыми глазами и то и дело поднимала обрубки ног.
10
Свет падал в будуар сквозь тюль и тонкие оранжевые занавески. Казалось, солнце уже садится, хотя было раннее утро.
В стоячем воздухе поблескивали пылинки.
Пока бабушка была на кухне, Йенни пыталась облегчить страдания Фриды.
Окровавленное жемчужное ожерелье поднималось на шее Фриды в такт дыханию. Опущенные веки покраснели, губы искусаны.
Йенни расслабила ремни, стягивавшие тело.
Блуза Фриды насквозь промокла от пота на груди и под мышками, сквозь ткань просвечивал черный лифчик. Клетчатая юбка задралась чуть не до пояса.
Фрида, измученная болью, не очень понимала, что с ней произошло.
Йенни перевязала кровоточащие обрубки и уже дважды сходила на кухню к бабушке, объяснить, что Фриде нужно в больницу.
Одна нога над швом отливала сине-лиловым.
Ясно, что в лесу Фрида угодила в медвежий капкан.
Наверное, поэтому бабушка и решила произвести ампутацию.
Фрида открыла глаза, посмотрела на ноги с отпиленными ступнями, приподняла обрубок, и ее вдруг накрыла волна ужаса.
Она кричала так, что сорвала голос; извернувшись верхней частью тела, Фрида упала на мокрый ковер и затихла от невыносимой боли.
— Господи, — заплакала она.
Йенни пыталась удержать ее, но Фрида в ужасе задергалась и с отчаянием мотнула головой.
— Нет…
Шов на левой ноге разошелся, снова заструилась кровь.
— Ноги… она отпилила мне ноги…
Светлые волосы Фриды висели сосульками, мокрые от слез и пота, зрачки были расширены, губы побледнели. Йенни гладила подругу по щекам, повторяя, что все будет хорошо.
— Все будет нормально. Лишь бы кровь остановить.
Йенни сдвинула кушетку и осторожно положила изуродованные ноги Фриды повыше, на подушку, чтобы унять кровотечение.