16
После ужина Памела не торопясь убрала со стола, навела на кухне порядок и запустила посудомойку.
Допила водку, поставила рюмку на разделочный стол, подошла к высокому окну с перемычками и выглянула вниз, на парк Эллен Кей. Какая-то компания с корзинками для пикника и пледами все еще сидела на лужайке.
Утром волна жары, с самого начала июня разлившаяся над Центральной Европой, вытеснила первые летние дожди. Шведы, зная, что солнечных дней будет немного, в мгновение ока заполнили каждый парк, каждую летнюю веранду.
— Пойду-ка я спать, — сказала Памела. — Чем думаешь заняться вечером?
Мартин не ответил, занятый игрой в телефоне. Возводил столбик из геометрических фигур, пока он не обрушится.
Памела взглянула на бледное лицо мужа. Что-то он сегодня необычно нервозен. Когда она проснулась около восьми утра, он, сгорбившись, сидел на полу.
Памела поставила остывшие остатки в холодильник, взяла тряпку, прополоскала, выжала, протерла стол и повесила тряпку на кран.
— Очень вкусно, — сказал Мартин и, прищурившись, улыбнулся ей.
— Тебе понравилось, я заметила. А что было вкуснее всего?
Мартин испуганно опустил взгляд в телефон. Памела вернулась к мойке, протерла плиту прохладной водой, чтобы навести блеск, выбросила бумажное полотенце, завязала мусорный мешок и вынесла его в прихожую.
Когда она вернулась на кухню, Мартин так и сидел, уткнувшись в телефон. Слышался только шум посудомойки.
Памела налила себе еще водки, села напротив него и открыла маленькую шкатулку.
— Деннис подарил. Красивые, правда?
Она достала сережку с аквамариновой каплей и показала Мартину. Он взглянул на серьгу и зашевелил губами, словно подыскивая нужное слово.
— Я знаю — ты помнишь, что у меня сегодня день рождения… и иногда даришь мне подарки. Я говорила, это совершенно необязательно, но если ты что-то приготовил, то самое время это что-то достать. Я собираюсь лечь и немного почитать, а то я уже устала.
Мартин посмотрел на стол, что-то прошептал, вздохнул и протянул руку по столешнице.
— Я хотел подарить…
Он замолчал и перевел взгляд на окно. Скрежетнув стулом, опустился на пол.
— Все нормально, — успокаивающе сказала Памела.
Мартин заполз под стол и обхватил ее ноги, как ребенок, который хочет, чтобы родители никуда не уходили.
Памела пробежала пальцами по его волосам, допила водку и поставила рюмку на стол. Поднялась, подошла к окну, выглянула на Карлавеген. Взгляд поплыл, и Памеле показалось, что она — отражение в неровном оконном стекле.
Она снова подумала о своей переписке с чиновниками из социальной службы. Похоже, на первом этапе все улажено. По мнению соцработника, Памела ведет экономически и социально стабильную жизнь, кабинет у них в доме можно переделать в спальню, а начальник Памелы подтвердил, что она сможет взять отпуск, чтобы встречаться с представителями социальной службы, школы и клиники.
Уже послезавтра Памела и Мия созвонятся по скайпу, чтобы, как выразилась соцработница, «прощупать друг друга».
Мартин подполз к своему стулу. Глядя на стоявшую у окна Памелу, он думал, что почти год хотел купить ей жемчужное ожерелье, но так и не решился. Вместо ожерелья он купил сегодня пятнадцать красных роз, но ушел из магазина с пустыми руками — понял, что мальчики хотят, чтобы эти розы положили им на могилу.
— Послушай, — позвал Мартин.
Он видел, что Памела, прежде чем обернуться, вытерла слезы. Ну как объяснить ей, что он боится отмечать дни рождения — тогда и мальчики захотят отмечать свои.
Если он купит Памеле подарок, они начнут завидовать.
А когда говоришь о еде, они хотят грудь.
Мартин сознавал, что это навязчивые мысли. Но если ему случалось заговорить, он каждый раз обрывал себя: кто знает, как мальчики отреагируют на его слова.
Он понимал, что причина его мыслей — автокатастрофа, в которой он потерял родителей и обоих братьев.
Мартин никогда не верил в призраков, но каким-то образом призвал их в свою жизнь, потеряв Алису.
Теперь мальчики свободно бродили в его действительности, трогали Мартина холодными пальцами, толкали его, кусались.
Он научился быть осторожным, научился не привлекать их внимания, не сердить их.
Если Мартин произносил чье-нибудь имя — они хотели это имя себе, все равно какое. Если он упоминал какое-нибудь место, они хотели, чтобы их там похоронили.
Но пока Мартин соблюдает правила, они спокойны. Они недовольны, но не злятся.
— Лучше выведи Бродягу сейчас, — сказала Памела в никуда, словно сомневалась, что он ее слушает. — Мне не нравится, когда вы выходите посреди ночи.